Назад в каменный век

– Нормальная. Потому что зачем бы им в долговременной памяти лишняя программа? Которая не позволяет убивать существа, которых теперь на поверхности просто – нет!

– Хм-м… Логично, как ты говоришь. С другой стороны – даже без протектора и его программы им нападать на нас смысла нет. Чем бы они у нас поживились?

– Ничем. Но! Они могли бы посчитать нас потенциально опасными. Врагами.

– Это – только если бы мы попытались, вот именно – помочь блинам. Ну, или сами напали на всех этих гадов!

– Мы можем сделать это, конечно. Вот сейчас отследим, где их «база», и ночью коварно нападём, и перебьём всех, кого найдём!

– Дурацкий план. Месть мёртвым машинам за гибель наших блинов не имеет смысла. – Колин продолжал рассматривать происходящее там, на дороге, в бинокль. Он видел, как скрупулёзно оказался подобран каждый дротик. И как мелкие «птицы» понаделали ещё несколько птиц же – явно чтоб оснастить ими более крупных, только что изготовленных муравьематками – муравьематок же, – Поскольку им явно чужды такие чисто человеческие понятия, как порядочность, или справедливость. Зато им отлично знакомы понятия эффективности, рациональности и солидарности: грамотно они нападали! Не оставили врагам ни шанса!

Но имеет всё же твой план одно рациональное звено.

– Это какое же? – Сара вглядывалась в удалявшуюся по дороге и пылящую процессию из победивших механизмов, сжимая кулаки – явно злилась за то, что те уничтожили такие удобные транспортные устройства.

– А такое, что пройти мимо их базы мы сможем безопасно только, вот именно, ночью! Поэтому давай-ка двинем сейчас за ними. Не попадая, впрочем, в поле зрения!

Думаю, там, где они обосновались, найдётся что-нибудь интересное и для нас.

План этот очень быстро доказал свою безопасность и потенциальную полезность.

Вдоль дороги, по обочине, и прямо в степи, нашлось очень много валявшихся вещей и предметов, которые могли бы пригодиться в путешествии, если б Колин и Сара уже не были нагружены под завязку этими самыми вещами и предметами. Сара сказала:

– Даже боюсь предположить. Наверняка расколошматили какую-нибудь колонну беженцев, пытавшихся удрать и где-нибудь спрятаться.

Колина поразил одиноко валявшийся красный сандалик – явно с ноги девочки не старше трёх лет. Но он промолчал. Хотя и сам чувствовал, как липкий холодный пот выступает на спине, когда глядел на остальные вещи, разбросанные как попало, и явно в панике. Он не слишком-то хотел представлять себе картины разгрома такой колонны:

– Похоже на то. Но поскольку нам ничего не надо дополнительного, предлагаю не останавливаться для осмотра.

– Почему же не останавливаться?! Смотри: вон и волокуша!

– Ух ты. Твоя правда! – Колин перестал тащить сильно упиравшееся на рыхлом пепле полотнище с их барахлишком, и утёр пот со лба, – Ну-ка, посмотрим! Вещи оставим прямо здесь: вряд ли их кто-нибудь тронет!

Сара только иронично усмехнулась:

– Вот уж точно!

Волокуша как раз и оказалась волокушей. Вернее – санями. Сделанными, разумеется, из дерева. И, если честно, больше всего напоминали эти сани – эскимосские нарты. Разумеется, вместо гвоздей их сочленения были сделаны и закреплены с помощью канатиков и верёвочек из кожи, явно сыромятной! По какой-то древней, дедовской, технологии!

– Слушай, вот это повезло, так повезло! Их явно делал какой-то эскимос!

– Ага. – Колин прошёл к носу нарт, – Опытный. Тут есть даже упряжь. Под собак.

– А вон валяется и что-то вроде кухлянки!

– Точно, – Колин невольно сглотнул, представив себе незавидную судьбу обладателя кухлянки, – И нам придётся её взять с собой!

– Это зачем ещё?

– А затем, что сегодня – точно холоднее, чем вчера. И свет как будто тусклее.

– Ну, с этим трудно спорить.

– Вот и не будем. А просто возьмём её. Для тебя. Ну, и для меня – вообще для любого, кто из нас будет выходить на поверхность, когда землю завалит снегом!

– И откуда же это мы будем «выходить»?

– Думаю, из какой-нибудь хижины, или убежища. Которое мы себе построим. Найдём. Или выроем, когда из-за мороза и снега идти дальше на юг не сможем! Поэтому давай-ка прошустрим. И дотащим нарты до нашего узла. Да и перегрузимся.

На перегрузку и надёжное увязывание их узла верёвками из их запасов и ремнями упряжи к нартам, ушло с полчаса: Колин настоял, чтоб узел они так в виде узла и оставили. А ещё на передке нарт отлично, словно там и родилась, вписалась упаковка с баклашками воды.

Зато все усилия полностью оправдались: полозья из прочной древесины куда легче скользили по шершавой поверхности пепла, оставляя, разумеется, выдающие их следы. Которые сейчас накладывались сверху на хаотичные вмятинки и ямки от остреньких конечностей муравьематок. Вот только вряд ли б нашёлся тот, кто стал бы их выслеживать!

– А знаешь, Колин, – он заметил, что теперь она почти не задыхается, да и сам дышал куда спокойней и ровней, – Мне кажется, нас Бог любит!

– С чего это ты взяла?