Назад в каменный век

Колин заодно захватил осколок толстого стекла: резать верёвки, да и вообще всё, им было нечем. Поскольку рассчитывать найти металлические инструменты или ножи уже не приходилось. Если так пойдёт и дальше, усмехнулся он про себя, придётся и правда – снова осваивать технологию изготовления наконечников копий и стрел из кремня. А лучше – кости. Поскольку, хоть стреляй, он не знает, как выглядит этот самый кремний.

Палки удалось закрепить довольно легко: на нартах, словно специально сделанные, имелись поперечины. Когда натянули верёвку, концы её для вящей устойчивости тоже привязали к нартам – спереди и сзади: настоящие расчалки, как при закреплении мачты. Теперь их волокуша сильно напоминала пиратский корабль: даже с «парусами»! Кроме промокших маек, повесили и ещё кое-что, недосушенное вчера.

– Ладно. Пусть и выглядит дико, зато – действительно продувает ветерком. К ночёвке – тьфу ты, днёвке! – высохнет!

– Ага. Ну, потащили.

– Потащили.

Вскоре они придумали и ещё кое-что: переместили с передка нарт упаковку с бутылками – на «корму». Теперь полозья куда меньше зарывались в пепел, и тащить стало ещё легче. Кстати, Колин обратил внимание, что тут слой пепла стал куда тоньше: не больше дюйма! И ногам теперь легче было нащупать жёсткую опору в виде асфальта.

Заметила это и Сара:

– Как я рада, что больше не приходится вытряхать проклятый набившийся пепел из кроссовок каждый километр!

– Угу. Тащи давай.

Привал с ужином, а, вернее, ранним завтраком, они сделали, когда начало светать.

Посовещавшись, решили продукты и вещи, которые взяли с дальним прицелом, тоже рассортировать. Чтоб не развязывать основной тюк каждый раз.

Продукты, правда, отобрали только на ближайшие несколько дней. Упаковали в рюкзак Сары – его тоже разместили теперь снаружи, привязав верёвками. Стекло пригодилось. Колин буркнул:

– В следующем городке нужно будет подобрать осколок поудобней. В виде лезвия. И обмотать каким-нибудь скотчем «рукоятку». (Вот: кстати! Нужен запас скотча!) А то этот – слишком прямоугольный. Держать неудобно.

– Ерунда. Режет же! И вообще: век живи – век учись.

– Вот-вот. А я бы ещё дополнил эту поговорку моралью: а …рена ли толку!

Сара возмущённо фыркнула. Потом хихикнула:

– Пошляк! Хотя, если подумать, то – да. В таком виде она мне нравится куда больше. Приближена, так сказать, к практике.

– Ладно, потащились. Нужно пройти ещё хоть пару миль.

– Ага. Сейчас, только от лишней воды избавлюсь.

Через три километра они действительно сделали днёвку. Прямо в чистом поле, под склоном какого-то холма, густо поросшего какими-то кустами вроде саксаула, и уже лишь слегка припорошенного пеплом. Колин сказал:

– Предлагаю не мудрить. Поставить нарты – сюда, чтоб не так задувало, и закрыть щель под полозьями вон тем одеялом. А на этом – спать. Накрываться всё равно смысла нет – ты ворочаешься, и одеяло то стягиваешь, то скидываешь. Так что – в тёплых штанах. И куртках. Кстати: нужно переодеть на «ночь» носки – а то эти промокли насквозь. Постирать бы, как дойдём до водоёма какого.

Думаю, караулить от всяких «опасностей» смысла нет. Кто бы тут не захотел на нас напасть – бежать-то – всё равно некуда! А сопротивляться мы, пожалуй, уже не сможем. Наши биты таким – ни по чём. Твари сильно укрупнились. И арсенал средств нападения у них – будь здоров!

– Ну а чего б ты хотел. «Естественный отбор»!

– Точно. Выживает сильнейший. И подлейший.

– То есть – в нашем, да и любом, мире, процветают мерзавцы и негодяи?

– Ну, типа того. А так называемое «государство» придумали слабаки. Чтоб хоть как-то уравнять возможности слабых и трусливых особей – с возможностями тех, кто посильней. И мог бы легко отбирать у слабых продукты их труда! Это только позже отбирать стало можно и без грубой силы – а с помощью доллара…

– Смотрю, ты у меня философ. Ну, или историк.

– Нет. Я – прагматик. Поневоле. И думаю, как нам воспитывать наших детей. На каких основах строить их образование. И какие моральные установки в них закладывать, чтоб могли выживать. И не грызться между собой за еду и тёплый угол у костра.

– Ух ты! – Сара поморгала на него с уровня земли. Она уже лежала, подложив руку под голову, – Какой ты у меня предусмотрительный! И далеко вперёд смотрящий. Скажите пожалуйста: он обеспокоен «воспитанием» наших детей! Да до их появления ещё дожить надо! Сам сказал: мне должно исполниться хотя бы пятнадцать! А протянем ли мы столько?! Зима же! И расти ничего не будет! А даже запасы даже самого «неразграбленного» города рано или поздно – кончатся!

– Ничего. Двинемся снова в поход. Найдём следующий неразграбленный. Так и будем кочевать. На юг. Пока климат не восстановится. И травка, и прочие растения не вырастут снова. Говорят, в условиях заморозки семена многих растений могут жить до тысячи лет. Я слышал, что удалось прорастить даже семя лотоса, пролежавшее четыре тысячи лет в гробнице какого-то там фараона!

– Очень интересно. – но лицо и подёргивание плечика говорили как раз об обратном, – Но ты мне от темы не уходи. Речь шла о наших детях. Так как ты намерен их воспитывать? И чему – учить?