Назад в космос

Баженов огляделся. И правда ведь красота. Деревья, голубое небо, чистый воздух, солнышко, и главное – огромный, невообразимый простор. А к тому, что вдалеке уходит вверх зеленая стена, прочерченная дорогами и вся в точечках домов, можно привыкнуть. Ой, чего это синеет? А это у них речка там.

– Почему офис Генерального не в космопорте? – спросил он, ныряя вслед за Катей в кусты.

– Ну так он же Генеральный, чего ему тут делать.

– М‑да… Действительно.

Прогулка по лесу стала бы чистой радостью для астронавта, бывшего месяц безвылазно в рейсах, если бы не крики вдалеке и эпизодический грохот, от которого Баженов напрягался, а Германн вспоминал про лом. Потом все как-то стихло. А дальше лес внезапно оборвался, и они прямо из-под сени деревьев шагнули на кукольно аккуратную улочку с очаровательными домиками. Перед каждым – маленький палисадник весь в цветах.

Здесь могло быть просто волшебно, если бы в ближайшем домике не плакала навзрыд женщина.

И пейзаж слегка подпорчен: из следующего жилища недавно швыряли мебель через окно. И там, судя по звукам, ссорились.

Как нарочно, идти надо было в ту сторону, и едва они поравнялись с домом, оттуда выскочил какой-то тип с ножкой от стула в руке. Уставился на Баженова и явно не обрадовался эмблеме МЧС РФ.

– А вот сразу нахер, офицер! – заорал он. – Нахер отсюда, понял?!

– Вы нас с кем-то путаете, сударь, – учтиво сказал Баженов.

– Как хочу, так живу, понял?! Будут еще меня учить всякие! Задолбали читать мораль! Все такие хорошие, один я плохой, да?!

– Все нормально, мы уходим, – пробормотал Баженов, не очень понимая, как себя вести. – Видишь, уходим.

– Нахер! За-дол-ба-ли!

Местный житель бросился на него, занося свою импровизированную дубинку. Капитан легко перехватил вооруженную руку и догадался, что его надули, только когда справа прилетело в глаз кулаком. Взвизгнула Катя.

Последний раз Баженова пытались ударить классе в седьмом-восьмом, да и то не всерьез; ошарашенный капитан сделал шаг назад, и тут, к счастью, инициативу взял Германн. Пользуясь тем, что противник сосредоточился на капитане, инженер пнул местного под колено. Тот, охнув от боли, выронил дубинку, присел, и Германн добавил ему с той же ноги в ухо. Катя взвизгнула снова.

Местный упал на четвереньки, проломил головой штакетник и пополз нюхать цветы.

– Так же убить можно, – укоризненно произнес Баженов, трогая кончиками пальцев лицо.

– А так – нельзя? – агрессивно осведомился Германн, показывая на ножку от стула. – Я это забираю. И не спорь. Мой трофей.

– Что тут у вас творится? – спросил Баженов у Кати тоном скорее тоскливым, чем рассерженным. – Ах да, вы тоже не знаете… Гера, спасибо на самом деле. Как-то я оказался не готов.

– Не за что. Разреши высказать профессиональное мнение? Здесь форс-мажор, это очевидно. Значит, мы на работе, у нас спасательная операция. Спасаем девицу, – Германн ткнул в Катю ножкой от стула, – и отваливаем, пока не стало хуже.

– Гера, очнись, мы сейчас не спасатели, а перегонщики, – буркнул Баженов, задумчиво уставившись куда-то мимо инженера.

– Спасатель всегда спасатель! – заявил Германн и оглянулся.

По улице брел, руки в карманы, здоровенный хмурый дядька, просто громила, такого ножкой от стула не свалишь. И курс держал прямо на них.

– К черту лом. Твой капитанский пистолет надо, – сказал Германн. – Как я жалею, что забыл о нем. А ты почему забыл?! Для драки ты у нас слишком благородный, но подстрелить-то сможешь.

– Потому и забыл.

– Папа! – воскликнула Катя. – Папа, милый!

И бросилась к громиле.

– Только идиоты вроде меня дерутся с сумасшедшими, – бурчал Германн, провожая глазами Катю. – Стрелять надо. Сейчас он ей голову отвинтит, что будем делать? Оплакивать?

Они с тревогой наблюдали, как девушка повисла у гиганта на шее и что-то тараторит ему на ухо, а тот вроде не торопится ее убить. Через минуту он поднял глаза и сумрачно уставился в их сторону. Решив, что самое страшное позади, они рискнули осторожно приблизиться.

– Это папа мой! – крикнула Баженову девушка. – Ваня Карков его зовут! Он электронщик гениальный! Он все тут знает!

– Ах, еще и Ваня, – Германн хмыкнул. – Дратути пажалста.

– Заткнись, – шепнул Баженов.

– Бесполезно же, – прогудел Карков. У него оказался тяжелый гулкий бас. – Понимаешь, это не имеет никакого смысла.

Катя по-прежнему висела у него на шее, вцепившись намертво, а он легко поддерживал девушку одной рукой.

– Папа, ты просто нас спаси, я не знаю как, но ты же спасешь… – твердила она. – Папочка, милый, мне плохо…

– Лучшее, что может сделать честный человек, – покончить с собой, – произнес Карков глубокомысленно. – Но сначала я полюбуюсь, как тут все пойдет прахом, и эти лоботрясы начнут вешаться. Попили моей кровушки, твари. Сначала пусть они.

– Что у вас стряслось? – спросил Баженов. – Разгерметизация? Двигатели вращения? Это все лечится.

– Да ничего. В том-то и дело, что ничего. Если не считать того, что я бездарно растратил свою жизнь на баб, которые вытирали об меня ноги. Думаете, эта соска меня любит? Ей просто страшно. Знаете, я даже рад, что ничем не могу ей помочь. Это справедливо.