Назад в СССР: 1984

— Через час приходите, — куда более доброжелательно ответила она, зачем-то вытирая глаза. От радости, что ли?

Честно говоря, впервые видел, чтобы человек так радовался простой шоколадке. Видимо, здесь Елизавету Сергеевну совсем не баловали подобным, вот на ней и висела маска «злой Шапокляк». Бабушкой я ее бы не назвал, не хватало нескольких лет.

Как она и сказала, через час все было готово. Я отдал документы, расписался. Обнаружил, что смятая обертка от шоколадки уже лежит в урне.

— Все, официально, вы теперь устроены на работу. Отправляйтесь на пост связи, там вам все расскажут. Если будут вопросы, подходите ко мне, со своей стороны вам помогу, — с неожиданной теплотой напутствовала меня кадровичка.

Эка ее пробрало. Видать шоколад был волшебный.

На посту выдачи телеграмм, меня приветливо встретили четыре женщины, возрастом строго за сорок. Познакомились. Напоили меня чаем, проинструктировали. Моего предшественника звали Евгений, проработал он здесь четыре месяца, а уволился по причине переезда семьи в Ростовскую область.

— Грамотное решение, — подумал я, снова вспомнив про будущую аварию.

Выдали мне темно-синюю сумку-переноску, как у почтальона. Затем карту, на всякий случай, если потеряюсь. Такая практика была у тех, кто недавно переехал в город энергетиков. Хоть свое детство я какое-то время и жил в Припяти, все-таки город знал плохо — сколько лет-то прошло!

Ну и все. На самом деле, работа была простая — ходи себе, отдавай телеграммы отдельным адресатам и собирай подписи за получение. Все. Примечательно, что телеги доставлялись не всем подряд, а только лицам, по определенному списку. Кто его определил, мне не сказали, да я сильно и не вникал.

В этот день, у меня было всего четыре адресата. С первыми тремя вопросов не было — то ли партийщики, то ли номенклатурщики. Доставил, объяснил, выдал.

А вот последний адресат поставил меня в тупик…

Глава 12. День рождения

Нажав на черную круглую кнопку звонка, я весь обратился в слух. Слышал, как затренькала кукушка — они что, в каждой квартире стояли, что ли?! Затем послышались шаги. Щелкнул замок.

Дверь распахнулась и передо мной предстала молодая женщина, возрастом чуть за тридцать. Одета по-домашнему, поверх халата фартук в муке. Такая знакомая прическа, еще молодое лицо, манера поведения. Из квартиры на меня пахнуло восхитительным запахом свежей выпечки.

— Здравствуйте, — кое-как пробормотал я, глядя на свою маму. Настоящую маму из прошлой жизни, где ни меня, ни ее уже не было.Перед глазами, всего за одну секунду, пронесся весь мой жизненный путь. Детство, юность. Наша эвакуация из Припяти, переезды и дальнейшая жизнь.Постоянные больничные отца-ликвидатора… Похороны.

Едва сдержался, чтобы не пробормотать вслух — мама…

— Здравствуйте, — отозвалась она, глядя на меня слегка растерянным взглядом. — Что вы хотели?

— У меня к вам… Телеграмма, вот, — дрожащими руками, я полез в сумку, выудил оттуда и протянул ей прямоугольную бумажку.

Вдруг, справа послышались приближающиеся шаги.

Бросив взгляд влево, я увидел идущего по коридору отца. Своего отца, настоящего. В руках авоська с купленной картошкой. Рядом шел я — одиннадцатилетний я. Мальчик увлеченно грыз горбушку свежего хлеба, видимо купленного совсем недавно. Детская привычка. Избавлюсь от нее, годам к тринадцати.

От увиденного, я едва смог удержать себя в руках. Картина была настолько трогательная, что мое сердце бешено заколотилось. Еще немного и из груди выскочит. Не знаю, как нужно было себя вести, вряд ли с подобным вообще кто-либо сталкивался.

Передо мной была моя семья, и я сам в том числе. Видеть подобное было особенно трепетно, это сводило с ума. Ведь в том времени, где я погиб, родителей уже не было в живых, обоих похоронил. Причем, на похоронах отца, даже не присутствовал — был в одной из своих проклятых командировок. Как я себя тогда ругал, кто бы знал… Ругал за то, что не был рядом, за то, что вынужденно оставил маму в трудное время. А ведь мог отказаться от поездок тогда. Но с какой-то упрямой тоской и неосознанной злостью, я продолжал ездить в командировки снова и снова. Наверное, прятался от тяжелой реальности.

— Ира, мы пришли, — произнес отец, когда поравнялся с открытой входной дверью. Затем взглянул на меня и поинтересовался. — А вы, извините, по какому вопросу?

— Сереж, да это телеграмму принесли просто, — ответила мама.

Наверное, я даже ответить внятно бы не смог. Боже, как же мне хотелось их обнять — это чувство словами не передать. Еще немного и слезы радости брызнули бы из глаз — но я сдержался.

— Д-да… — едва справляясь с накатившими эмоциями, пробормотал я.Затем вспомнив про журнал, заикаясь добавил. — Вот… распишитесь за получение.

Едва не сказал пап… Мысли сплелись в какой-то немыслимый клубок, язык не слушался. Да и не удивительно. Как я вообще не сломался?