Назад в СССР 5

В Волгограде мы пробыли еще пару дней, пока Никита Егорович заканчивал подбивать материалы дела, предъявил обвинение подозреваемой, провел пару очных ставок, избрал меру пресечения для мошенницы (заключение под стражу, естественно), снова ее допросил уже в качестве обвиняемой и передал дело местным.

Пока он возился с бумажками, у нас выдался свободный день, и мы смогли погулять по городу-герою. По тем местам, где обязательно должен побывать каждый советский человек. Я пригласил Свету на импровизированную экскурсию, но за нами увязался Алексей. Истоптали ноги, излазив район Мамаева кургана (господствующей высоты, за которую бились наши отцы и деды), посетили Родину-мать. Сейчас это самая высокая статуя в мире, таковой она будет оставаться еще лет десять, пока буддисты своих идолов не настряпают. Прогулялись по Набережной, восхитившись просторами водной глади матушки-Волги и ширью берегов русских.

Никита Егорович пару вечеров где-то пропадал, утром выглядел помятым, жевал серу, но был в прекрасном настроении. Наверное, обсуждал в сумерках былые времена с Ревягиным, за рюмкой чая в каком-нибудь ресторане. Наверстывал упущенное. Приказом главка Евгений Сергеевич торжественно вручил Горохову наградной офицерский кортик с именной гравировкой за достигнутые успехи в оперативно-служебной деятельности и поддержании правопорядка.

В общем, последние дни провели с пользой, а потом вернулись в Москву. В аэропорт нас повез Ревягин лично, сев за руль теперь уже не нашей черной “Волги”.

— Ну, звони, пиши, — похлопал Евгений Сергеевич по плечу Горохова в зале аэропорта. — Будешь в наших краях — заскакивай…

— И ты не забывай старого друга, — Никита Егорович хотел пожать руку, но, махнув пятерней, притянул к себе тушу полковника и обнял. Тот заключил его в ответные объятия. Как они вообще жили все это время друг без друга?

***

Вернувшись в Москву, Горохов дал нам пару выходных. Как по мне, конечно, это лишнее. В Новоульяновск я смотаться не успею, а в Москве одному куковать – как-то не очень. Не нажил еще здесь друзей. Разве что Света… Можно было ее позвать сгонять на ВДНХ, или в парк Горького, но она укатила с родителями на дачу. Давно предков не видела.

Про свою личную жизнь психологиня не распространялась. Деликатно молчала. Но я понял, что живет она с родителями и, судя по рыжим шерстинкам на ее одежде, еще и с котом.

Я лежал на кровати в своей общажной комнате на Войковской и от нечего делать перечитывал “Человека-невидимку”. Роману Уэллса скоро сто лет исполнится, а в СССР он пользовался до сих пор бешенной популярностью. Я выцыганил книгу у соседа по секции. Решил приобщаться к миру литературы. Книг я давненько не читал, но отсутствие телека, интернета и прочих инфопомоек потихоньку перетягивало меня в стан прекрасного…

Уже вечерело. Через распахнутое окно было слышно, как позвякивают трамваи. За книгой я даже начал впадать в дрему, как вдруг вздрогнул от неожиданного стука в дверь. Не сильного, но твердого, как железо.

— Открыто! — недовольно буркнул я и сел на кровати.

Дверь скрипнула, и проеме появился серенький субъект в мышинном плаще, в горловине которого стрелковался узкий галстук. Фетровая шляпа и отглаженные брюки выдавали в нем дядьку солидного, возраста примерно первых седин. С виду похож на номенклатурщика, чиновника или другого директора молокозавода.

— Разрешите? Андрей Григорьевич, — сухо улыбнулся гость тонкими, как у Гитлера губами.

Определенно, это не чиновник и не зав кукурузного поля — взгляд слишком колюч. Хоть и улыбается вроде, а в глазах холодок. И обращение такое, чисто служивое: “разрешите”. Нехорошее предчувствие екнуло где-то в груди. Что за хрен ко мне приперся, и что ему надо?

— Вы кто? — по-хозяйски бросил я, не вставая с кровати.

Не хотелось оказывать много чести непрошенному гостю.

Тот, словно ожидая такого вопроса, нисколько не смутился, снял шляпу:

— Может, я все-таки войду, и мы поговорим? Не в коридоре чтобы…

Глава 14

— Входи, — кивнул я, специально назвав гостя на ты, уже догадываясь, чьих он будет.

Незнакомец вошел, с особой тщательностью прикрыл за собой дверь и вытащил конторские корки. Развернул:

— Родионов Владимир Владимирович, капитан КГБ.

Он поспешил убрать ксиву, но я остановил его, протянув руку. Проверил его реакцию. Если ксива поддельная, а он не конторский, я это быстро увижу по одной простой причине. В большинстве случаев гражданский человек отдает удостоверение в руки тому, кто пытается его рассмотреть. Потому что привык отдавать паспорт служащим в сберкассе, на почте, в аэропорту. Но этот руку сразу отдернул и задержал удостоверение в раскрытом виде перед моим лицом, чтобы я мог внимательно разглядеть:

— Извините, Андрей Григорьевич, в руки давать не положено. Сами знаете.

— Знаю, — кивнул я, вчитываясь в строки ксивы, вглядываясь в огромную красную печать почти на половину разворота и прочие защитные элементы.