Назад, в жизнь

Трагическая история, скупо поведанная юной возлюбленной, придала его чувствам особую окраску – сопереживания, потребности заботиться и опекать, ответственности за вверенную ему судьбу. Ощутив произошедшую в нем перемену, девушка как бы разом успокоилась, расслабилась, повеселела. По ночам не вскрикивала больше, не металась. Она засыпала и просыпалась в его объятиях с тихой улыбкой на губах.

Проводив Тиграна на работу, Одиль принималась за хозяйство – готовила, убирала квартиру, с особым удовольствием стирала его одежду, радуясь самой этой возможности заботиться о нем, касаться вещей, которые он носит, дышать одним с ним воздухом. В его квартире воцарились уют и чистота, пронизанные ее любовью. А сам он так преобразился внешне и внутренне, что друзья и сослуживцы только диву давались.

Однако на все предложения Тиграна выйти куда-нибудь вместе девушка отвечала неизменным отказом. Весь мир, огромный и бескрайний, сконцентрировался для нее в нескольких десятках квадратных метров его квартиры. И, казалось, большего счастья она не могла себе и вообразить.

В один из таких вечеров они устроились вдвоем на кресле – она у него на коленях, и тихо беседовали. Он рассказывал ей о своем детстве, о своих родителях, заявив, что в самое ближайшее время собирается познакомить ее с ними. Она надолго умолкла, подыскивая в уме наименее обидную форму отказа.

И тут Тигран почувствовал, как напряглось ее тело.

- Ты чего? – спросил он, беря ее за плечи и пытаясь заглянуть в глаза.

Оттолкнув его, девушка поспешно встала, беспокойно вертя головой и во что-то вслушиваясь. Она пыталась определить, откуда поступают к ней сигналы бедствия.

- Что случилось, Одиль? – встревожился Тигран.

- В вашем доме есть тяжелобольной ребенок?.. Мальчик... подросток.

- Д...да, – не сразу ответил Тигран, сбитый с толку ее неожиданным вопросом. – Артём с третьего этажа.У него тяжелая форма лейкемии. Он...

- Я должна там быть... Прямо сейчас... Ему нужна моя помощь.

Тигран не знал, что и думать. Вид девушки, ее поведение пугали его. Она вся была как натянутая тетива, а глаза вдруг странным образом опустели.

- Но ведь ты же не врач. Чем ты можешь ему помочь?

Она его не слышала и не видела. Она снова вела себя как сомнамбула.

Поняв, что ее не остановить, он шагнул следом.

- Я провожу тебя, - сказал озадаченно.

Она снова машинально отстранила его, нетерпеливо бросив на ходу:

- Останься. Я сама.

Выйдя на лестничную клетку, девушка начала спускаться – ступенька за ступенькой – неторопливо и отрешенно. Тело ее двигалось как бы автоматически, глаза не выражали ничего.

Она была сейчас Той, Что Ответила На Зов.

Остановившись на площадке третьего этажа, девушка скользнула невидящим взглядом по запертым дверям, охранявшим от постороннего вторжения чужие жизни. Но она не чувствовала себя посторонней. За одной из этих дверей в ней нуждались. Определить, за какой именно, не составляло труда, благодаря мощным флюидам, оповещавшим о том, что в этой точке Вселенной готовится соприкосновение двух миров. Решительно шагнув к левой крайней двери, девушка нажала на кнопку звонка.

Ей долго не открывали. Наконец на пороге появился раздавленный горем мужчина, вперив в непрошенную гостью тяжелый мрачный взгляд.

- Что вам угодно, барышня? Мы никого не ждем, - неучтиво, почти грубо сказал он, собираясь захлопнуть дверь.

- Я пришла к вашему сыну. – Ее голос прозвучал твердо и властно, будто говорила вовсе не она.

- Ах, оставьте нас в покое! Мой сын... умирает.

- Знаю. Именно поэтому я здесь. Посторонитесь. Дайте мне пройти! – Бесцеремонно отстранив растерявшегося перед ее напором мужчину, она решительно шагнула в тесную, тускло освещенную переднюю, бросив через плечо: - Можете закрыть пока дверь.

Безошибочно влекомая теми же флюидами, которые она не только ощущала, но и видела, как сумеречный перламутровый свет, девушка сама нашла комнату больного.

На кровати лежал мальчик лет тринадцати. Бледный, как парафиновая свеча, и красивый, как ангел с полотен старых мастеров. Он часто судорожно дышал, казалось, не легкими, а одними ключицами. Пересохшие коричневые губы блестели, а в щель между неплотно прикрытыми веками виднелись одни белки.

Мать, тщетно пытавшаяся согреть в своих ладонях его безвольные тонкие пальцы, подняла на вошедшую взгляд, полный страдания.

- Я пришла помочь вашему сыну, но вижу, что вы нуждаетесь во мне не меньше, чем он, - холодно проговорила девушка, мельком взглянув на женщину.

Мужчина остался стоять в дверях, позади странной гостьи, борясь с желанием выдворить ее за дверь. Но мать, цеплявшаяся за малейший шанс на спасение сына, готовая, не раздумывая, поверить в любое чудо, услышала только одно слово: помочь. Она поспешно поднялась и, освободив свое место в изголовье больного, отступила в глубь комнаты.

Девушка села на стул, взяла мальчика за руку и тихо, но внятно проговорила:

- Артём, ты слышишь меня?

Мальчик облизнул сухие губы и открыл глаза. Огромные пустые зрачки, успевшие всосать в себя небесную голубизну радужки, казалось не реагировали на свет.