Назад, в жизнь

Среди крестов и каменных плит он с трудом различил знакомые очертания застывшей надгробным изваянием фигурки. В нем вспыхнуло раздражение, почти ярость – оттого, что его принуждают делать то, чего он делать не хочет, оттого что он испытывает мистический страх перед недобро притихшим, погруженным во тьму кладбищем и перед этим странным, загадочным существом, которое бродит по ночам там, куда ни один здраво-мыслящий человек в такое время не сунется.

Нет, он не станет больше прятаться от нее, а потом, как мальчишка, бежать сломя голову домой и нырять в постель, чтобы она, не дай Бог, не догадалась, что он подглядывал за нею. Этому надо положить конец! Так не может дальше продолжаться. Или он сегодня же, сейчас! узнает о ней всю правду, или... Или, для начала, тоже сделает ей больно.

Вспомнив имя, начертанное на могильной плите, у которой она стояла, он отчетливо и громко сказал:

- Майя...

Этот внезапный голос в ночи, его голос! произнесший вслух запретное имя, прокатился гулким эхо по крестам и могильным плитам. Он был для нее равносилен выстрелу в спину. Застигнутая врасплох, девушка вскрикнула, взметнулась над царством мертвых и попыталась убежать.

Тигран бросился за нею. Колючие черные кусты, которые днем были прекрасными розами, превратились вдруг в когтистые руки покойников, обдиравшие кожу, цеплявшиеся за рубашку и брюки. Настигнув беглянку, он крепко прижал ее к себе, силой заставив остановиться. Она вся дрожала и рвалась из его рук, как пойманная в силки птица.

- Успокойся. Да успокойся же! Прошу тебя, - увещевал он, забывая про собственные страхи. – Это же я, Тигран.

- Т...ты...ты следил за мной, - с горечью и упреком проговорила она севшим от волнения голосом. – Зачем?! Ты не должен был этого делать. – И, оттолкнув его, с отчаянием крикнула: – Уходи! Тебе здесь не место. Возвращайся домой, в свою теплую постель, в свою жизнь, и постарайся все забыть. Как-будто... как-будто меня не было вовсе.

О, ей ничего не стоило поступить с ним так же, как она поступила со своей сестрой – отнять у него саму память об их быстротечном романе. Но, выкрикивая эти слова, она чувствовала, что лукавит, потому что ей совсем не хотелось, чтобы он забывал о ней. Потому что она должна жить хотя бы в его воспоминаниях.

Зажав ей рот рукой, он испуганно прошептал:

- Тише!.. Ради Бога, тише.

Раздираемая внутренним разладом, страдая от сознания необратимости случившегося, девушка попыталась взять верх над ним, над собой, над нелепостью и безысходностью ситуации. Насмешливо сверкнув в темноте белками, она с горьким вызовом бросила:

- Боишься, что разбужу мертвых? Не бойся. Со мной тебе ничто не угрожает. Здесь все мои друзья. И эта женщина, убитая грабителями в подъезде собственного дома, – она принялась по очереди указывать на обступавшие их могилы, - и вон те славные старички-супруги, ушедшие из жизни одновременно, и эти несчастные, погибшие от рук террористов. Они постоянно пересказывают мне свои истории.

- Господи, что ты такое говоришь! – Его передернуло.

Девушка умолкла, нервно теребя прядь волос. И, исподлобья глядя на него сквозь тьму, жестко спросила:

- Как ты узнал мое имя?

- Твое имя?!. – озадаченно переспросил он. – Ты хочешь сказать, что твое настоящее имя тоже Майя!?

Она растерялась.

- Но ведь ты только что произнес его. Ты меня окликнул.

Наступила долгая пауза. Он по-прежнему не мог ничего понять, а она казнилась, что так по-глупому выдала себя.

- Ну вот все и кончилось, – удрученно проговорила девушка. – Ты не должен был узнать мое имя.

- Не понимаю, как может имя повлиять на наши отношения. Какая, в сущности, разница, как тебя зовут – Одиль или Майя.

- Увы. Разница огромная. И она меняет всё. Мы больше не сможем быть вместе. Ты сам этого не захочешь.

- Но почему? Послушай, – он поежился, бросив тревожный взгляд по сторонам, – уйдем отсюда, а. Мне здесь как-то не очень уютно.

- Так уходи. Никто тебя сюда не звал, и я тебя не держу.

- Что значит уходи? А ты?

- А я остаюсь.

- Неужели собираешься просидеть тут до утра?

- Ты никак не можешь или не хочешь понять, Тигран! Мое место здесь. Я дома. Теперь ты у меня в гостях. Как видишь, я вовсе не бездомная. Даже прописка есть – резцом по камню.

Тряся головой, он сжал ладонями виски:

- Сумасшедшая. Ты сумасшедшая.

Осознать, а главное принять то, что она пыталась ему объяснить, было действительно выше его сил. А она, решившись, наконец, расставить все точки над i, опустилась на низенький каменный бордюр и холодно проговорила:

- Ты все допытывался, кто я и откуда. Ну что ж, раз уж так вышло, я расскажу тебе...

- Да-да, конечно расскажешь! А я с огромным вниманием выслушаю тебя. Но только дома. Я заварю горячий горький кофе. Хотя нет, ты больше любишь чай. Мы ляжем вместе в постель, укутаемся одеялом, включим ночник. Я прижму тебя к себе крепко-крепко, и ты все по порядку поведаешь мне.

- Нет, Тигран! – Голос ее звучал мрачно и твердо. – Ты выслушаешь меня здесь. Как бы тебе не было неприятно. И тогда уж решишь, сможешь ли ты снова пригласить меня в свою постель... Садись вот сюда, напротив.