Нажать на клавишу delete

Я услышала от Алексея много нелестных слов о монахине. Монастырь, по его словам, – сегодня успешный бизнес, к Богу отношение имеет весьма отдалённое. Но, думаю, если бы мне удалось поговорить с настоятельницей, то представляю, что бы услышала об Алексее! К сожалению, с настоятельницей мне встретиться не удалось. В её планы наша встреча не входила. Я поняла, что зря приехала. Но всё же не зря, был один интересный эпизод! Такое и правда, не выдумать! Когда беседовали в доме с Алексеем, открылась дверь, и в дом вошёл босой мужчина лет сорока пяти, в такой старой и потрёпанной тоге, что казалось: она пережила и расцвет, и закат Римской империи. Ветхая ткань в дырах свободно болталась на нём, как на вешалке. Он поздоровался и прошёл в кухню, где на печи в казане у него что-то булькало, вздрагивало и паром вырывалось из-под крышки. Надо отметить, что дом очень старый и очень запущен, и этот мужчина странного вида вполне соответствовал ему, гармонично вписывался в эти сто лет небеленые стены – с трещинами в палец. Весь дом состоял из просторной комнаты, коридора и маленькой кухоньки с печкой. Из кухни можно попасть в недавно пристроенную сауну. Из сауны есть выход во двор, здесь же колодец и небольшой бассейн. Вода в них непрерывно поступает с горы – из целебного источника, вокруг которого монастырь построил свои купели. Народ туда толпами ломится оздоровиться в святых источниках. Так что, сама понимаешь, этот домик – как воспалённый аппендикс в большом монастырском организме и, как говорится, всю обедню им портит.

Из мебели в комнате только сбитые из досок старые кровати да деревянный стол. Ядром дома и его единственной ценностью, на мой взгляд, – большой каменный подвал, который мне любезно показал хозяин. Зал подвала с довольно высокими сводами; на стенах из грубого, необработанного камня – фонари под старину; в центре – большой дубовый стол; вокруг него – стулья с высокими спинками, покрытые овечьими шкурами. Зимой и летом температура в подземелье одинаковая – плюс десять градусов. Вот где можно было вызревать дорогие вина или же устроить филиал соляной шахты для лечения людей с проблемами дыхательных путей. Или же сдавать киношникам для съёмок средневековых фильмов.

Алексей додумался предложить свой дом туристическим фирмам – как объект ныне модного «зелёного» туризма для иностранцев. Дом расположен на пригорке, и его сауна с бассейном на улице как раз находится на уровне монастырской колокольни. Знаешь, Лика, я не смогла пошевелиться, когда сначала тихо, а затем мощно и призывно зазвонили колокола к вечерней молитве, и долго стояла, зачарованная звуками. Я почувствовала, как раскачивает, очищает моё тело колокольный звон, настраивает, словно арфу. Невероятные, скажу тебе, ощущения! В таком месте сауны уж точно ни у кого нет! Вот это чистка и души, и тела! Увидев всё это, я поняла, за что так отчаянно рубятся Алексей и монашка. Алексей принимал в своём неказистом домишке богатых итальянцев, которые видели уже всё, а здесь охотились на вальдшнепов, парились в сауне и валялись с доступными девочками на грубых старых кроватях. Им жизненно необходимо после пребывания в технократическом мире, полного роскоши и постоянной борьбы за неё, ощутить себя снова первобытными людьми, восстановить свою шкуру и вернуться обновлёнными домой, заодно и порадоваться впервые в своей так замечательно обеспеченной жизни простым вещам – горячей ванне и возможности сходить на унитаз. Такой отдых – встряска, действительно в моде и дорогого стоит. Здесь же итальянские охотники, подстрелив несколько десятков вальдшнепов, компенсируют потраченные деньги на путешествия, так как перья этой птички ценятся высоко – используются художниками в живописи для прочерчивания мельчайших деталей.

«Какое странное соседство – резвящиеся иностранцы с девками в сауне и женский монастырь», – подумала вчера я. Да, понять настоятельницу монастыря можно. А тем временем гость Алексея разливал по тарелкам хаш. И объявил, что пока я не отведаю его произведения, никуда не уеду. Алексей недовольно поморщился: опять это блюдо! Ну, сколько же можно! «Ещё месяц потерпи», – без эмоций ответил ему странный постоялец. Да, он показался мне странным, закрытым, надломившимся и явно много пережившим. Знаешь, Лика, всегда помню свои мысли при первой встрече с незнакомыми людьми. Как правило, они верны. И не думаю, что это моя заслуга и так происходит только у меня. Предполагаю: когда в моей голове отсутствует информация о новом человеке, включается интуиция – и говорит верно. А вчера у меня было двойственное ощущение: потрепанный вид мужчины говорил о простой, незамысловатой жизни, но лохмотьями не замаскировать чувства собственного достоинства, умного проникновенного взгляда, сдержанной, правильной речи. И главное – от него сквозило неким презрением ко всему мирскому, чего он уже давно наелся, напился, пресытился, разочаровался и от всего устал.