Наживка для крокодила

Я с шумом выплюнул таблетку. Она вылетела из меня, как минометный снаряд, и утонула в покрывале свежего снега, выпавшего за ночь.

– Ты можешь заткнуться хоть на минуту, Вязьмин?! Что ты ноешь, как педик в женской бане?! Делай что говорю, если у самого мозгов не хватает!

Вот на этой ноте мы и расстались. Вязьмин пошел стучать на меня прокурору, а я направился к Игорю Вьюну. Вьюн – это не кличка. Это фамилия мастера спорта международного класса по автоспорту. Месяц назад мой старый знакомый вернулся из Польши, где защищал честь российского триколора на чемпионате Европы по автогонкам. Есть такой вид спорта для интеллектуально одаренных людей. Два десятка легковушек-малолитражек носятся по кругу стадиона. Их водители изо всех сил стараются столкнуть с дороги противника. Тот, кто сумел это сделать, объявляется победителем. Думаю, что все, у кого есть дома телевизор, могли хоть раз наблюдать эти соревнования в программе «Вы – очевидец» или в передаче про спасателей России.

Как-то раз мне пришлось поучаствовать в пьянке, посвященной очередной победе Игоря. Плохо помню весь процесс, но когда я открыл глаза, то обнаружил себя на переднем сиденье «девятки» Вьюна. Он мчал по ночному городу со скоростью что-то около… Я могу сказать лишь то, что в конце пути уверился – нас ожидают либо бригада санитаров из сумасшедшего дома, либо оркестр, играющий «похоронный марш № 3». Мои ощущения достигли своего апогея, когда я, купив спиртного (мы, оказывается, ездили за водкой), понял, что Вьюн не в состоянии ходить. Его вынесли из-за руля на руках. Хмель выветрился у меня тогда довольно быстро. Это произошло сразу после исторической фразы Вьюна:

– Жа… Запо… Это… Запомни, Андрюха… Рожденный летать ходить не может!

Вот к этому Гарри Поттеру я сейчас и направлялся. Нужно поздравить парня с очередной победой на чемпионате Европы и заодно, если так можно сказать, извлечь из этого поздравления корысть. А корысть для меня заключается в том, что на ближайшие два дня мне нужны Вьюн, его «девятка» и способность летать. Впрочем, быстро ходить ему тоже не помешает.

Что изменилось во мне за те дни?

Я потерял очень многое из того, во что верил, и нашел многое из того, о чем не смел даже мечтать. На самом деле, мне не дается ничего просто так. И если судьба мне одно дарит, то она же обязательно безжалостно отнимает другое. Все происходит настолько быстро и неожиданно, что я не успеваю даже понять, хорошо это или плохо. Мне просто не хватает времени.

Когда я ехал к Вьюну, в моем кармане лежал листок бумаги с номером телефона. Комбинация из шести цифр, которая заставила меня задохнуться. Как в день ранения Лешки. Этот номер зафиксировался в записной книжке телефона квартиры Жилко. Он высветился на электронном табло при «проверке» памяти аппарата. Прошло всего двадцать минут после того, как она переговорила с Шарагиным, и в квартире раздался еще один звонок…

Стараясь не замечать нытика Вязьмина, я нажал кнопку, и зеленый дисплей равнодушно высветил номер служебного телефона Максима Обрезанова. Он позвонил в квартиру Жилко сразу после того, как я на его машине выехал по адресу…

Мне было трудно дышать, потому что, как бы я ни старался отыскать причину, дабы оправдать Макса, мне приходило в голову только одно. Зачем Шарагин стал без разбору палить в милиционеров? Ответ прост – нужно было убить меня. Его беда заключалась лишь в том, что он не знал, как я выгляжу, а времени объяснить у Обрезанова не было.

Макс, ты сыграл наверняка, ничем не рискуя. Кому, как не тебе, известно, что происходит с преступником, когда тот начинает стрелять в милиционеров? Подкорка. Работает автомат. Выстрел на поражение…

И как сейчас спросить у Шарагина, что мой начальник ему успел сказать за те несколько минут? За несколько минут, которые я потратил на поездку от отдела до дома Жилко?

Дом Игоря был построен еще в начале прошлого века, со свойственной тому времени монументальностью и изыском. Витые колонны, черепичная крыша. В конце столетия дом захватили «новые русские», поэтому он не старел, а становился все краше и безвкуснее, имея реальную перспективу вскоре превратиться во дворец, потому как с каждым годом к зданию добавлялись все новые и новые элементы в стиле ампир. Вот в это величие и удалось протиснуться моему хорошему знакомому Игорю Вьюну.

Не знаю, что происходило во дворе замка в начале двадцатого века, но вот сейчас, зайдя в «колодец» в начале века двадцать первого, я тут же стал свидетелем обычного для наших дней явления.

«Статья сто шестьдесят первая, часть первая», – констатировал я, глядя, как прыщавый отпрыск поспешно снимает дубленку перед крепким «бычком» наркоманского вида.

Не меняя направления и скорости движения, я стал приближаться к двери. «Бычок», чувствуя неладное, слегка повернул торс в мою сторону, и я увидел в его правой руке тонкий металлический предмет.