Наживка для резидента

В вертолете было еще четверо вояк в полной экипировке, со спецназовскими автоматами «НК 416». Янки бесцеремонно разглядывали Сотникова — кто с любопытством, кто с раздражением и презрением. Но подполковнику было на них наплевать. Что они мнят о себе — это их личное дело. На самом деле они просто пушечное мясо, хоть и граждане самой демократичной державы на Земле. Они не игроки. А он игрок. И сделает все, чтобы оставить за собой этот статус.

Сотников устало прикрыл глаза и не обращал больше ни на кого внимания, провалившись в полудрему.

Через час полета вертолет пошел резко вниз. Шасси стукнулись о бетон вертолетной площадки. Вокруг шли длинные приземистые здания, напоминавшие бараки, а дальше — забор со спиралью Бруно. Место очень напоминало тюрьму. Не сильно оживляли вид широкая клумба с яркими цветами и две пыльные пальмы.

Сотников отлично знал, что это за место. Не раз видел спутниковые снимки. Тут, в окрестностях приграничного с Сирией города Аль Кариб, располагалась база цэрэушной конторы — частной военной компании «Группа ANT», а также склады Красного Креста и благотворительной организации «Открытая планета», тоже являвшейся дочерней организацией ЦРУ.

Под конвоем Сотникова провели на последний этаж невзрачного трехэтажного бетонного здания, в просторный старомодный кабинет с деревянным глобусом в центре.

В крутящемся массивном кресле сидел главный агроном этого колхоза Дункан Батлер. Они встречались всего один раз, в Иордании. Тогда Сотников, сделавший ошибку и ознакомившийся с компроматом на себя, даже не особо раздумывая, дал согласие работать на ЦРУ. Как и в ту встречу, американец расплылся в широкой простоватой улыбке туповатого фермера.

— Арсен, — переиначил Батлер на свой лад русское имя Арсений. — Друг мой, вы не представляете, как я счастлив снова видеть вас. Но мне очень хотелось бы знать о причинах такого праздника на моей улице. — Улыбка не поблекла, но глаза стали жесткими.

— Я засыпался, Дункан. И вспомнил, как вы любезно обещали мне убежище.

— Как это произошло?

— Последняя моя информация о заброшенной разведывательной группе оказалась проверочным тестом контрразведки.

— Еще интереснее… А теперь, Арсен, подробно. Ничего не упуская. Максимально точно… С пониманием, что от этого зависит не счет в банке.

— Свобода?

— Жизнь, Арсен. Жизнь. От своих вы ушли. А к нам еще не пришли. Вас нет.

«Ну да, — подумал Сотников. — Выстрел в затылок, в песчаный карьер — и никаких проблем и разбирательств».

— Докажите свою искренность. — Улыбка американца стала похожа на злобный оскал. — Я слушаю…

Сотников очень подробно поведал о своих мытарствах. Батлер слушал, иногда задавая наводящие вопросы, но старался не перебивать. Он сочувственно улыбался, кивал. Отхлебывал ароматный кофе, который принес на подносе один из громил в униформе ЧВК. Гостю предложить ничего не удосужились.

Разговор занял минут сорок. Потом Батлер резко произнес:

— Мне нужно время на раздумья. А вам на адаптацию. Надеюсь, мы еще увидимся.

Он радушно потряс гостю руку, и громилы увели Сотникова прочь.

А потом началась утомительная свистопляска. Какие-то коновалы с эмблемами «Врачи без границ» долго осматривали русского гостя, делали рентген, лазили в рот. Понятно, искали закладки — что-нибудь типа яда в коронке или вшитых имплантатов. Заодно оценили его состояние здоровья как вполне удовлетворительное, если не считать тахикардии и немного повышенного давления, а также признаков переутомления. Сделали ему укрепляющие витаминные уколы. И передали обратно в руки громил.

Те заперли его в глухой комнате с кроватью, умывальником и унитазом — скорее всего, это место было чем-то вроде местной гауптвахты. Там он пробыл до утра. Потом его перевели в другую комнату — побольше, со стульями, столом, телевизором под потолком, но тоже без окон, дверей и с крепким засовом. Начались допросы. Час за часом. В основном касались они его провала. Дознаватель — приветливый молодой человек с замашками дорогого адвоката, вытягивал малейшие подробности. Когда у пленника уже не ворочался язык, делался небольшой перерыв. А потом все начиналось сначала.

На следующий день это продолжилось. Опять те же самые вопросы, бесконечные уточнения — в расчете на то, что он собьется.

Потом в камеру принесли европейскую одежду — джинсы, рубашку, туфли. Все идеально подогнано по размеру, простенькое, но чистенькое и ненадеванное — уже хорошо. Сотников переоделся, и громилы отвели его в кабинет к боссу.

— Ну что, Арсен, — Батлер побарабанил по столу пальцами, внимательно смотря на русского. — На данном этапе будем считать, что вы убедили меня в правдивости своей версии.

— Событий, — поправил его Сотников.

— Версии, Арсен. Событиями я считаю только то, чему был свидетелем сам. Все остальное для меня версии.

— Для меня, к сожалению, это событие.

— Не будем спорить, компаньон. Все равно осталось кое-что непонятным. Русская группа спецназа отследила, что мы взяли наживку. Зачем они ликвидировали наших людей, сильно рискуя при этом своими шкурами, вместо того чтобы тихо покинуть место?