Назия просит обойтись без поминок

– Я говорю ей, что тогда она должна спать и со мной тоже – по крайней мере, до тех пор, пока делает это с Долли.

– Почему вы просите ее об этом?

– Потому что… – пациент перевел дыхание, – я убежден, что это позволит мне стать ближе к Долли. Я хочу быть частью их отношений, пусть и косвенно.

– Назия соглашается?

– Сначала нет. Но мне удается ее убедить.

– Как? – спросил Наранг, пораженный триумфом в голосе Фарида.

– Я угрожаю рассказать об их интрижке ее дочери.

Салман поерзал на стуле, с отчаянием осознавая, что глубоко заблуждался, предполагая, будто они с Фаридом очень похожи. Муж и жена шантажом заставили Назию подчиняться своим прихотям, хотя оба утверждали, что любят ее.

«Разве это можно назвать любовью? Я бы никогда не смог угрожать Азифе подобным образом».

– Она соглашается, – с печальной улыбкой произнес Фарид, – и мы с ней вступаем в интимные отношения. Это длится долго.

– Имеете в виду – до тех пор, пока Долли не прекращает их интрижку? – уточнил Салман, больше из любопытства, чем из желания что-то прояснить.

– Нет. Даже после того, как у них с Долли все закончилось, мы с Назией продолжили спать вместе.

– Почему? – растерянно нахмурил брови гипнотизер.

– Не знаю, – пожал плечами Фарид. – Думаю, она продолжала спать со мной просто назло Долли. Но для меня… все изменилось.

Салману захотелось фыркнуть. Его удивило то, что пациент попытался ускользнуть от ответа. Ведь Фарид так экспрессивно распространялся о своих чувствах к Назии, прежде чем согласиться на гипнотерапию. С чего же он вдруг начал сдерживаться?

– Почему все изменилось? Я имею в виду ваши чувства.

– Спустя несколько месяцев наши отношения превращаются в рутину.

– А вы считаете это отношениями?

– В какой-то степени да.

– Давайте вернемся в тот день, когда ваши отношения подошли к концу.

Слова гипнотизера перенесли Фарида в тот самый момент, когда он стал несчастным. Они с Назией танцевали в его домашнем кабинете, его руки сжимали ее талию так, будто он боялся ее отпустить. В комнате раздавались последние аккорды Moon River. Когда музыка смолкла, Назия тут же убрала руки с его плеч и присела на черный диван-канапе, будто вырвавшись из клетки. Она просто светилась в своем сари зеленого шелка, с ниткой жемчуга на длинной шее и волосами, собранными в низкий пучок. Но Фарид не смел сказать ей об этом. Их отношения, которые начинались робко, а затем стали граничить с животной похотью, были, скорее, сделкой, обменом «ты мне, я тебе», и в них не было места сентиментальностям.

– Где сейчас Долли? – спросил Салман.

– Гостит у матери в Лахоре. Когда дети засыпают, я еду к Назии домой и забираю ее для короткой встречи. Мы так делаем каждый раз, когда Долли уезжает из города. – Фарид снова усмехнулся, вспомнив краденые моменты блаженства.

– И где вы сейчас?

– У меня дома, но Назия недовольна. Она думает, что это безответственно. Если я буду забирать ее из дома и привозить сюда в столь поздний час, у окружающих возникнут вопросы. Поползут слухи, и вскоре Долли узнает, что мы спим вместе.

– А Долли пока не знает?

– Нет, мы тщательно скрываем свои отношения. Обычно мы встречаемся в квартире моего друга в Клифтоне, неподалеку от больницы «Мид-ист». У меня есть запасной ключ. Друг никогда не бывает дома, потому что работает в Саудовской Аравии. Квартира полностью в нашем распоряжении.

– Почему тогда сегодня вы привезли Назию к себе домой? Почему не могли отвезти в квартиру друга? Он вернулся из Саудовской Аравии?

– Нет. Я хочу, чтобы сегодня все было по-другому. Сегодня я хочу посмотреть, сможем ли мы вывести эти отношения на новый уровень. Уже долгое время меня притягивают харизма Назии, ее уязвимость, которую она часто прячет за улыбками. Нет сомнений в том, что у нас с ней идеальная сексуальная и эмоциональная совместимость. Мы будто два незнакомца, нашедших друг друга среди шумной толпы. Я хочу быть с ней часами, делиться с ней самыми сокровенными тайнами и страхами.

– Расскажите поподробнее, что происходит в вашем доме этим вечером.

– Назия… – Фарид ненадолго замолчал. – Она спрашивает меня, почему мы решили сегодня потанцевать, а не отправились сразу в спальню.

– Что вы ей говорите?

– Я объясняю ей, что сегодня особенный день! – просиял он. – Сегодня наша годовщина. В этот день, три года назад, она пришла на собеседование в «Уикли».

– Как Назия отвечает на это?

– Она смеется. Думает, что я дурачусь. Я говорю, что спланировал сегодняшний вечер, потому что считаю ее неотъемлемой частью своей жизни. Услышав это, Назия начинает плакать и обвиняет меня в том, что из-за меня ее гложет чувство вины. Она чувствует себя ужасно из-за того, что предает Долли.

– А вы чувствуете себя виноватым? – Нарангу приходится постараться, чтобы в его голосе не слышалось осуждения.

– Да. Но с Назией я никогда не чувствую себя соучастником преступления, хотя наш роман и хранится в строжайшем секрете.

– Что случается в тот вечер после того, как Назия дает волю слезам? – сухо спросил Салман, заранее настроенный скептично.

– Я рассказываю ей все. Признаюсь, что у меня начали просыпаться к ней глубокие чувства.