Назови меня полным именем

В принципе — элементарно. Через пятнадцать минут парнишка будет счастлив есть из ее рук, красивых и ухоженных рук, нужно добавить.

За спиной взволнованно засопели. Элька терпеливо ждала, когда ее окликнут и извинятся за опоздание, от этой крошки она вряд ли услышит что‑то другое. И невольно вздрогнула от разочарованного возгласа новой знакомой:

— Ты не переоделась! Элька резко обернулась и с трудом сдержала усмешку: Тася стояла перед ней все в той же простенькой шляпе, покрасневшая от пробежки, с явно тяжелым и уже грязным — интересно, сколько раз она его роняла? — пакетом в руках.

— Тебе не нравится мое платье? — холодно поинтересовалась Элька. — Считаешь, твой вид больше подходит для ресторана?

— Я не считаю, — смутилась Таисия. — Просто Федор Федорович…

— Что — Федор Федорович?

— Понимаешь, у него свои представления… обо всем.

— И о женской одежде? — фыркнула Элька.

— Да. Он сегодня даже предложил купить мне что‑нибудь для выхода. На свой выбор.

— Согласилась?

— Ты что!

— Выходит, ваши вкусы не совпадают?

— Ну…

— Да или нет?

— Скорее нет, чем да, — удрученно вздохнула Таисия. — У него сестра есть, младшая, очень симпатичная, даже красивая…

— Суду все ясно! Ее одежда является образцом?

— Думаю, так.

— И что, эта девчонка симпатичнее меня? Таисия подняла на Эльку круглые прозрачные глаза, потрясающе светлые, ни у кого Элька таких не видела, с темными, почти черными ободками вокруг радужек…

Новая знакомая рассматривала Эльку в упор, беззастенчиво, как‑то по‑детски открыто. Потом улыбнулась и восхищенно признала:

— Нет, ты красивее. Ксюша… проще. В ней… все кукольно зализано, не знаю даже, как объяснить…

Элька невольно хмыкнула, с таким облегчением забавная девчонка выдала свое резюме. И проворчала:

— Да нет, ты как раз все четко сказала. Я сама не терплю стандартные мордашки на обложках журналов. Такое ощущение, что везде одно и то же лицо, они как близнецов снимают…

— У тебя не такое. Ты ни на кого не похожа.

— Стараюсь, — снисходительно буркнула Элька. И кивнула на дверь подъезда. — Кстати, мы долго здесь будем топтаться?

— Извини, сама не знаю, как получилось… Элька прикусила нижнюю губу: ее коллега для начала уронила пакет с какой‑то огромной коробкой.

Ого — ролики! Неплохо, однако, для этого воробышка. Попросить покататься?

Элька бросила взгляд на Таисьины ноги и поморщилась: размер тридцать шестой, не больше. Зато у нее самой — тридцать девятый, а то и сороковой. Да‑а, жаль…

Таисия подняла пакет, полезла в карман за ключами и тут же упустила мобильник. Пока поднимала телефон, снова упал пакет, порвался, с коробки слетела крышка.

Элька покачала головой, наблюдая, как новая знакомая суетливо закрывает коробку.

Кажется, глупышка стеснялась своих роликов. Ее будто на чем‑то постыдном поймали — даже пальцы дрожали, а ногти‑то, ногти…

Обстрижены под самый корень, как у первоклассницы! Интересно, она когда‑нибудь красила их?

Вслух Элька сказала:

— Знаешь, я тоже иногда подумываю о роликах. В школе бегала, и неплохо. Потом ботинки стали малы, а новых не купила, сама не знаю почему, вернее, уже не помню…

— А я никогда не умела, — помедлив, призналась Таисия. — Пробовала в детстве, но у меня… не очень‑то получалось. Если честно, я больше падала, чем каталась. Зато всегда мечтала научиться. И вот… рискнула купить.

— Правильно сделала.

— Ты так считаешь?

— Конечно.

Элька решительно отобрала у Таисии пакет с коробкой. Сотовый телефон тоже хотелось забрать от греха подальше — ведь сейчас это чучелко снова уронит его на асфальт — любопытно, как часто она меняла сотовые?

Слава богу, Элька ошиблась: избавившись от пакета, Таисия наконец нашла в кармане ключи. И даже ни разу не упустила их!

* * *

— Ничего себе хоромы, — изумленно пробормотала Элька, пробежавшись по квартире новой знакомой, она показалась Эльке не просто большой, а огромной.

Четыре комнаты! Потолки высоченные, мебель большей частью старинная, из настоящего дерева. Картины на стенах неплохие — масло, акварель, карандашные рисунки…

На выставках, что ли, все это покупалось? Работы современные, сразу видно.

Коридоры обшиты выбеленной березой, светлые, просторные. В кабинете — от пола до потолка плотно забитые книгами полки и кресло‑качалка у солидного письменного стола.

Кухня — метров пятнадцать, не меньше, обставлена деревянной мебелью. Один буфет чего стоит — массивный, на гнутых ножках, фигурки зверей и птиц едва угадываются среди умело вырезанной листвы и цветов. Стол большой, круглый, застелен льняной скатертью, в самом центре — горшок с цветущей гарденией. Вокруг стола вместо стульев или табуреток — удобные кресла с подлокотниками, тоже из светлого дерева.

Квартира показалась Эльке стильной, даже уютной, но… странной. Может быть, из‑за фотографий седой старушки, расставленных везде и всюду.

Даже в коридоре на стене висел портрет. И в буфете стоял снимок. И у цветочного горшка, на подоконнике. И на письменном столе. И на книжных полках. И в серванте…

Эльке иногда чудилось, что она чувствует чужой взгляд, неприятно въедливый, изучающий.