Назови меня своей

— Я приехала потому, что я твоя жена и люблю тебя. И я хочу, чтобы это был настоящий брак. Если нам суждено стать парой, мне хотелось бы делить с тобой каждую часть твоей жизни, в том числе и твою жизнь здесь.

Он в изумлении отступил назад.

— Нет, ты не можешь любить меня. Я не… — Его голос прервался.

Она коснулась его руки.

— Ты не… что, Райф? — мягко спросила она.

Он схватил ее за руки и, притянув к себе, зарылся лицом в ее волосы.

— Я плохой человек, — сказал он. Его прерывистое дыхание было мучительным, по телу пробегали волны дрожи.

Касия обхватила его лицо ладонями, заставив посмотреть ей в глаза.

— Что ты такое говоришь, Райф? Ты — плохой человек? Этого просто не может быть!

— Ты не понимаешь. — Он коснулся пальцами ее щеки. — Я убил ее, а теперь я убью тебя.

Ее? О ком это он? Но потом поняла. Райф говорил о своей матери, которая умерла во время родов.

— Я оставил в тебе свое семя, забыв о предосторожности. А теперь ты носишь двоих детей. Детей, которые слишком велики для тебя.

Ее сердце сжалось от боли в его голосе. Она думала, что он не способен любить ее, не способен любить ее детей, в то время как он уже любил их — возможно, слишком сильно.

— Я не хочу потерять тебя, — сказал он. — Если ты действительно меня любишь, ты должна вернуться туда, где будешь в безопасности.

— Ш-ш-ш… — прошептала она, чувствуя под своими ладонями его восхитительную щетину. — Все в порядке, Райф. Посмотри на меня. — Он поднял на нее измученные глаза. Сколько он спал за эти дни? — Я не собираюсь умирать. Обещаю. Я сильная и здоровая. И у вас тоже есть и врачи, и акушеры. Все ваши женщины здесь рожают своих детей, даже близнецов.

— Но эти женщины — холади, — сказал он. — Они привыкли к жизни в пустыне.

Она улыбнулась:

— Но теперь я тоже женщина-холади.

Она взяла его руку и прижала к своему животу.

— Ты чувствуешь это, Райф? Наши дети растут внутри меня, и им там хорошо. Любовь — это дар, и да, временами это ужасно, потому что я тоже не вынесу, если потеряю тебя. И единственный способ справиться с этим страхом — быть всегда вместе.

Он посмотрел на свою руку, лежащую на ее животе, а когда наконец поднял взгляд на ее лицо, она смогла прочитать все, что там было: и страх, и желание, а главное — любовь.

— Я не хотел потерять тебя, — сказал Райф. — Я хотел, чтобы ты была в безопасности.

— Пока я с тобой, я в безопасности, — сказала Касия не колеблясь.

Он опустился перед ней на колени, обхватил руками ее ноги и прижался щекой к ее животу.

Запустив пальцы в его короткие волосы, она почувствовала его дрожь.

Он поднял голову и посмотрел на нее.

— Так, значит, ты отказываешься возвращаться? — спросил он.

— Да, Райф. Отказываюсь.

Тогда он встал и, подхватив ее на руки, понес к широкой кровати в задней части палатки.

— В таком случае мне придется заняться тобой вплотную, — сказал Райф, и впервые за последние несколько дней она рассмеялась.

И он занялся. Медленно и осторожно. Слишком медленно и слишком осторожно. Когда наступила ночь, Касия достигла кульминации, а затем еще и еще, но, ощущая, что парит в звездах, она знала, что, как бы высоко она ни взлетела, ее Принц Пустыни ни за что не даст ей упасть.

Эпилог

Девять месяцев спустя

— А можно мне подержать одну из них?

Райф отвел взгляд от широко распахнутых глаз дочери, смотрящей на него с таким доверием, и увидел, что это младший сын Зейна дергает его за штанину.

«Ни за что, приятель».

— Только когда подрастешь, — сказал он, крепче прижимая к себе свою малютку.

Мальчик нахмурился.

— Почему не сейчас? — обиженно спросил он. — Тетя Касия разрешила Калии подержать одну, а почему мне нельзя?

— Потому что Джазмин и Амаль очень дороги мне, и я бы не хотел, чтобы ты кого-нибудь из них уронил.

— Но это несправедливо! — Племянник надул губы.

— Я знаю, — сказал Райф, не в силах сдержать усмешку, когда мальчик побежал жаловаться отцу.

«Удачи тебе в этом, дружок».

Он знал, что брат будет на его стороне. Он так же беспокоился о своих детях, как и Райф о своих. По правде говоря, с тех пор, как родились близнецы, у них появилось немало общих тем для разговоров. Каждый раз, когда Райф волновался из-за приступа колик или бессонной ночи, Зейн находил слова, чтобы его успокоить.

— Не торопись, Райф. Дай себе передышку. Подожди, пока им не исполнится пять лет и они не захотят скакать верхом быстрее, чем ты.

Вспоминая этот разговор, Райф усмехнулся.

Сколько всего изменилось за эти месяцы!

Он и подумать не мог, что, оставшись в Золотом дворце — пока его жена оправлялась после родов, — брат станет ему другом.

То, что он видел свою жену в такой боли — она рожала почти двадцать часов, — и ответственность за детей, превратили их вечное соперничество в стремление поддержать и ободрить.

Прикоснувшись губами к нежной коже Джазмин, он вдохнул ее сладкий молочный запах и, радуясь, что ее глаза наконец закрылись, понес ее в спальню.

Касия сидела в кресле у окна и кормила грудью их дочь Амаль.

Она подняла на него глаза и улыбнулась.

Боже, как он любил эту женщину! Ее улыбку, ее нежность, ее ум.