Назовите меня Христофором

Из соседнего хутора Мулдас наезжали на мотоцикле неразлучные, как сиамские близнецы, Дваволоди — привозили самогонку, подкрашенную жженым сахаром, слушали грустно гитару. Приходил юноша Юзек — приносил магнитофон с польскими скальдами, хвастался свежим маникюром. Иногда Белоснежкой приходила Парсла, приносила яблочную водку и кислое цесисское пиво.

Потом выпал большой снег. Декабрь стремительно убывал. Стали прибавлять дни, но мальчишки этого не замечали. Елку срубили в лесу, а украшения добыли в соседских мешках, безмятежно стоящих в коридоре.

— Есть выход! — вдруг завопил один из доморощенных футурологов. Он вскочил, опрокинув тяжеленный табурет с дыркой в форме сердечка, рванул на улицу. И вслед за ним потянулись другие. Они столпились на крыльце и с интересом наблюдали, как их товарищ, взрыхляя легкий снег, стремительно выбежал на середину двора и завопил: «Есть выход!» И яростно вонзил руку в темное небо, на котором слабо проклюнулись гирлянды созвездий. И все задрали головы и увидели, как истончается воздушная броня планеты и открываются черные дали, в которых маяками загорались крупные белые звезды. «Космос! Космос спасет человечество! — кричал, как сумасшедший, молодой волк посреди двора. — Мы уйдем в небо!» Он задыхался: «Караваны ракет… От звезды — до звезды!» И всех вдруг охватило волнение, какое, наверно, испытывали моряки Колумба, услыхавшие крик: «Вижу землю!» Они стояли на открытом крыльце дома под красной черепицей и смотрели завороженно в глубокое небо, ощущая колкий морозный озноб.

Я стоял возле игорного стола, и серебряным ознобом был охвачен мой позвоночник. Крупье лопаточкой трогал разноцветные фишки и вдруг, сделав ловкое движение, сгреб их в дыру в столе.

— Удача улыбнулась вам, — шепнул Роберт Иванович. — Где вы побывали? В какие провалились бездны?

Я, совершенно обалдевший, только и выдавил:

— Что за фокус? Гипноз?

— Делайте ваши ставки, господа, — провозгласил крупье.

И опять завертелось колесо.

— Если вы не угадаете, — снова зашептал мой спутник, — игра закончится в тот же момент.

— Что же мы будем делать, Роберт Иванович?

— Я бы вам рекомендовал число тринадцать.

— Нет. На тринадцать мы ставить не будем, — твердо сказал я.

— Вы суеверны?

— Да, я суеверен. Я верю в зайцев, в разбитые зеркала, в число тринадцать и во многое другое. Можете считать это предрассудком. Но ничего не могу с собой поделать. Я не верю, пожалуй что, всяким магам, таинственным консультантам и советчикам. Извините за дерзость. Если играть наверняка, то, мне кажется, нужна другая технология. Скажем, выпадет три раза кряду на «красное», и мы тут же ставим на «черное». Большая вероятность, что «черное» и выпадет.

Игра захватила меня. Колесо крутилось, шарик, подскакивая, бежал по кругу.

— Мне почему-то кажется, что должно выиграть число тринадцать, — спокойно сказал Роберт Иванович.

— Ну хорошо, ставьте на тринадцать! — с отчаяньем прошептал я.

— Ставки сделаны, ставок больше нет, — бесстрастно произнес крупье.

Через несколько секунд он объявил выигрышное число, и это, разумеется, было число тринадцать.

Эге, подумал я, и посмотрел прямо в глаза Роберту Ивановичу. Или как там его. Он пожал плечами.

Зашелестели аплодисменты. И снова грянула музыка.

Серая лента шоссе летела навстречу. Автомобильный приемник был настроен на романтическую волну. Голос был нежен, песня — смуглая и бархатистая. Кажется, это был Хулио Иглесиас. За рулем скалил зубы черноволосый парень. И кажется, его тоже звали Хулио. Рядом величественно сидела Гранд Мама. Впрочем, я так называл ее только мысленно. Хулио (тот, который был за рулем) беспрестанно балаболил. Настроение у него было, несмотря на раннее утро, что надо. Он разговаривал с Гранд Мамой, иногда оборачивался к нам, и глаза его плутовато блестели. Гранд Мама выборочно переводила туда и обратно.

— Я из Чили, — гордо сказал шофер.

— Мне нравится Пабло Неруда, — сказал я. — Но мне не нравится генерал Пиночет.

— А мне нравятся генералы, — весело сказал шофер. — Мне нравится ваш генерал Лебедь. Жаль, что он не стал президентом.

— Лебедь — хороший генерал, — сказал я. — Я знаком с Лебедем.

Шофер захохотал.

— А я знаком с генералом Пиночетом!

Промелькнул предупреждающий знак, на котором был изображен крокодил.

— О! — сказал я. — Крокодайл!

— Но крокодайл, — сказал Хулио. — Аллигэйтор.

На дорожном указателе было начертано CANAVERAL. Черт подери, подумал я, попасть бы на стартовую площадку.

Гранд Мама обернулась.

— Здесь ненадолго. Смотрим, снимаем, завтракаем и в двенадцать выезжаем. Вечером надо быть в Майами-бич. Я зарезервировала отель «Дезерленд». Утром выезжаем в Ки-Уэст. Кстати, здесь можно спросить космический завтрак. Настоящий. За двадцать долларов. Э-э… Летающий паровоз сняли?

— Йес, мэм! И паровоз, и машину времени. И биллборд с Майклом Джей Фоксом. Док не получился — там аттракцион со стереофильмом. И трясло сильно.

— Какой док?

— Док! Доктор Браун!

— А! Самашедчий? Наплевать! Ты говорил, у тебя лазерная копия есть? Выдернем оттуда и смонтируем.

Мы въехали на парковку. Там и сям торчали ракеты. Как на ВДНХ.