Назову своей

Обнял одной рукой за талию, второй оттолкнулся от бортика, вынуждая Шуру выпустить из рук поручень и перехватить шею Игната.

– Что именно? – пробормотала Шура.

– В гостях.

– Всё хорошо, – ожидаемо ответила жена, впрочем, ни на что другое Игнат не рассчитывал.

– А если честно? – шепнул он почти в Шурины губы.

Остановился буквально в нескольких миллиметрах от влажных губ напротив, одновременно лишая возможности оттолкнуться, увернуться, ускользнуть.

Достаточно игр, у Игната закончилось терпение несколько недель назад, если он в принципе мог когда-либо похвастаться этой добродетелью. Он мужчина, муж, нет никакого смысла тянуть с тем, что нужно было сделать месяц назад, даже почти полтора.

Глаза у Шуры распахнулись, стали круглыми как блюдца, когда Игнат качнул бёдрами и упёрся очевидным результатом близости с телом жены. Переместил руку с талии на бёдра, а после нырнул под плавки Шуры, бесцеремонно обхватывая упругие ягодицы.

– Как тебе? – повторил он вопрос, понимая, насколько двояко тот звучит.

– Непривычно, – промямлила Шура, вряд ли имея в виду генеральские хоромы.

– Привыкнешь, – пообещал, Игнат, накрывая ртом губы жены.

Гори всё синим пламенем! Сколько можно терпеть, верить в собственную добродетель, которая распрощалась с Игнатом ещё в далёкие дни учёбы.

– Ещё понравится, – добавил он, когда оторвался от губ, сквозь морок понимая, что если не остановится немедленно, совершит то, о чём будет жалеть до конца дней – лишит невинности жену в бассейне родительского дома.

– П-с-с-с, – вдруг Игнат услышал из-за спины.

Обернулся. На бортике, со стороны дома, сидел Николай, с осуждением глядя на парочку, лишь в уголках глаз плясали Калугинские черти.

Игнат вопросительно посмотрел на брата:

– Чего тебе?

Тот лишь показал рукой на дом, напомнив, что на бассейн выходят не только окна «детских» Славки и Леры, но отцовский кабинет. Нравы в родительском доме не настолько строгие, как в Кандалах, у Фёдора или Михаила, но голову включать, соображать, где находишься, что делаешь – необходимо.

Игнат помнил, какой разгон устроил отец Николаю, когда застукал его с женой за непотребством среди ночи на общей кухне. Существует спальня, баня, личная квартира – не для чего демонстрировать супружеские отношения всему миру, особенно, если могут увидеть младшие, ещё неискушённые. В молодости, Игнат уверен, отец бы не придал значения подобному, но с годами Степан Миронович становился строже и строже. Виделась в этом двойная мораль, лицемерие, только не детям решать, по каким законам жить родителям, их дело – не ходить в чужой монастырь со своим уставом.

Как отреагирует отец на выходку Игната – неизвестно. Лена – желанная невестка. Шура определённо нет. Единственное её достоинство в его глазах – единоверка, «своя».

Игнат отпустил Шуру, коротко чмокнул в нос, с удовольствием посмотрев, как заалели щёки. Задвинул одним движением жену за спину от взгляда Николая, не потому что думал, что брату интересна Шура, а для её комфорта. Пусть ёж отдышится.

– Тёплая вода? – перевёл разговор Николай.

– Отличная, – ответил Игнат.

– Пойду, переоденусь. Присоединюсь, – улыбнулся Николай и двинулся по дорожке в сторону дома.

– Я тоже пойду, – прошептала Шура за спиной Игната.

Он повернулся, проводил взглядом, наблюдая, как подплывает к бортику и выбирается из воды стройная фигурка жены. Двинулся следом. Не успела та ступить на землю, как Игнат подал полотенце, заодно укутал с головы до ног, хоть и тепло, как в разгар лета, но осень своего не упускает, изредка протягивает холодным ветерком.

Остаток дня прошёл спокойно. Отец или не видел «бесчинств» сына, или предпочёл не заметить. Николай с семьёй уехал после дневного сна дочери, мать заметно огорчилась: она видела внучку не так часто, как хотелось бы, но удерживать не стала. Олег нетерпеливо поглядывал на часы, отсчитывая минуты до момента, когда можно будет прыгнуть в машину, рвануть навстречу приключениям на собственный половой орган. Не так много свободного времени у младшего офицера, чтобы разбрасываться им, однако приглашение в родительский дом не то мероприятие, которое можно проигнорировать. Лера и Слава были заняты своими пятнадцатилетними делами, лишь к ужину понуро вышли к столу.

Шура чувствовала себя более неловко, чем до инцидента в бассейне. Игнат сглаживал ситуацию, но жена была натянута как струна. Дёргалась, время от времени смотрела на новоявленных родственников, будто те аллигаторы, которым притащили в жертву девственницу, и прямо сейчас её сожрут живьём.

Мать настаивала, чтобы Игнат с семьёй остался ночевать, комната на втором этаже была готова, но пришлось отказаться. И в прежние-то времена не горел желанием находиться под родительской крышей, сейчас, глядя на Шуру – тем более.

– Игнат, – воспользовалась мама ситуацией, пока Шура вышла из комнаты по нужде, и они остались в гостиной вдвоём. Остальные высыпали на улицу прощаться с Олегом, потом с самим Игнатом и его женой.

– Что? – Ему не понравилось выражение лица матери. – Говори.

– Как ваши дела с Шурой?

– Отлично наши дела.