Назревающая война (II) (СИ)

Внизу, возле первой ступени, располагалось озерцо, заполненное странно светящимися водами. Словно в той загадочной пещере в Чёрной Тайне, они светились подобно тем кристаллическим отросткам подземной области. Они постоянно мерцали серебристыми бликами, игриво переливаясь под лунным сиянием в ночи. Серые облака заполонили воздушное пространство, полностью блокируя подступающие сюда солнечные лучи. Мрачная атмосфера загадочного осколка драконьего Междумирья лишала всяческих радостных ощущений, которые в этот момент можно было испытывать в душе. Но Иккингу радоваться и восхищаться было нечему. Ибо мысли, подобно этим загадочным водам, мощными течениями проносились в его голове. Спасение Астрид, Дары… и Беззубика… — вот настоящий приоритет.

Как только драконы медленно опустили девушек на спину, погрузив каждую в таинственные воды, до всех донеслись несколько женственных, чарующих голосов. Словно музыка, обладающая неземной идеальной гармонией, мгновенно разрушала печаль и горечь в сердцах всех присутствующих. Звуки были вызваны различными инструментами: фортепиано, скрипкой, флейтой, виолончелью. И странными напевами целомудренных дев. Все эти музыкальные интонации перемешивались в сознании Иккинга. То он по отдельности различал фортепиано и скрипку, то звучал аккомпанемент из целого симфонического оркестра. Но в отличие от обыкновенной музыки в Земном мире, здесь она обретала словесное значение каждого из гармонируемых друг с другом звучаний:

— Девушка-кшатрия… что носит в себе принцессу Ада… мы исцелим её тело… успокоим души… — странные воды засветились голубовато-лазурными цветами. Засияли и волосы Астрид светло-солнечными красками. Юные девичьи голоса подобно капелькам росы, стекающим по зелёным листикам на землю, напевали эти слова.

Затем, музыка с первой и второй октавы понизилась до малой по своим альтерациям. Оттенки заиграли более резко. Через несколько секунд из музыкальных аккордов вновь пробудились голоса:

— Демоница-суккуба… что следует за Судьбой… её тело мы излечим… роль её велика в дальнейшем… она нужна ему… — загадочный смысл фраз был понятен лишь Водам, сменившим цвет волос с рыжего до апельсиново-красного, напоминающего подземный небосвод в Предвратности. — Положите в Нас третьего… — прошептал один из голосов гармонии.

Иккинг молча наблюдал за всем происходящим. Ужасное Чудовище вместе с Громгильдой аккуратно погрузили Беззубика на спину, как девушек, расправив ему крылья и распрямив стреловидный хвост. Голубовато-лазурное сияние окружало лишь девушек, всё так же пребывающих без сознания. Вокруг Беззубика ничего подобного не проявлялось. Сияния не возникло, но Воды не вытолкнули его своей мощью на скалистую почву обратно. Казалось, Воды чего-то ждали. Что-то, чего не хватало дракону.

Беззубик ещё не потерял сознание. Ещё не умер. Но дыхание начало прерываться. Всё труднее становилось поглощать кислород. Иккинг сообразил, что Водам нужно нечто большее, чем целый дракон. Его сердце. Иккинг медленно подошёл к краю светящихся и поющих Вод. Заиграл аккомпанемент из скрипки и флейты. Затем он услышал голоса:

— Нефилим, положи сердце дракона в Нас. Дай нам ощутить мысли души, которыми движим был Беззубик. — Иккинг погрузил в слегка шелестящиеся Воды драконье сердце. — Беззубик, последняя Ночная Фурия… Расскажи, что тебя гложет. Поделись этим знанием с нефилимом. — прошептали голоса. — Мы поддержим в тебе жизнь, пока ты будешь говорить с ним.

— Иккинг… — хрипло проговаривал дракон. — Прости меня за предательство… — Иккинг загадочным образом не держал зла на Беззубика. Кошачьи глаза приоткрылись, и дракон посмотрел ими на лицо опечаленного юноши. — Я сделал это не ради Салеоса… Я должен был найти их… — внезапно Воды засияли голубовато-зелёными оттенками вокруг дракона. Они подтолкнули его сердце к нему.

— Кого, Беззубик? — Иккинг дотронулся до места, откуда было вырвано сердце Ночной Фурии. Гладкое, целое, ровное. Словно ничего и не было повреждено… Тем не менее пальцами Иккинг не ощутил никакого стука в груди дракона. Юноша осознал — дракон действительно умирал. И его единственным шансом на благополучное прощение со стороны Короля, нефилима, девушек и его сородичей могло стать раскаяние за совершённое им деяние. Деяние, которое не подвергается никакому оправданию. Парящий также внимательно наблюдал за происходящим. За тем, что говорили Воды и говорил Беззубик. Даже Громгильда, суровый генерал, истинный Злобный Змеевик, что питал ненависть к демонам, чужакам и иным нарушителям границы Междумирья, распахнула свои золотистые змеиные очи шире, когда услышала следующую фразу, сказанную умирающей Ночной Фурией: