Названия я так и не придумал, так что принимаю предложения (СИ)

-Да уж. Как думаешь, что тут будет дальше?- Хенку очень хотелось обсудить эту тему, по меньшей мере для того чтобы это не оставалось у обоих осадком на душе.

-Ну а что тут может быть? Мэра с братом осудят. Я знаю, ты подозревал, что похититель ни станет их убивать, а вернет дамой.- Хенк ехидно улыбнулся в ответ.- А самого похитителя я думаю, не найдут. Мне уже звонили криминалисты. Записи, которые шерифу подбросили, там видео с этими двумя, ну как он их пытал. Эксперты говорят, что он там даже ни слова, ни произнес и всегда работал в перчатках. Мы даже то место где он их держал, найти не сможем не то, что его самого.

-Да и нужно ли вообще его искать. Как он написал в своей записке “...В отличие от них я не убийца.” - Хенк говорил, понижая голос. Звучало глубоко и задумчиво.

-Когда ты понял, что он их вернет, с признанием?- Эд разговаривал, не глядя на напарника. Он делал вид, что любуется лесом, который располагался неподолеку от города. Лес было отчетливо видно из любой его точки. Казалось, город ведет непримиримую борьбу, поглощая лес, а лес, с городом поглощая здания и дороги. И хотя борьбы никакой не было, все равно было отчетливо видно, что рано или поздно один из них окончательно победит другова.

-Когда мы не нашли следов в подвале. Знаешь, ведь этот похититель возможно не один год пытался обратить всеобщее внимание на происходящее тут. Ты только вдумайся, сколько надо всего предпринять, во скольких путях разочароваться, чтобы решиться на такое?- Хенк некоторое время молчал. В его голове явственно проносилось то, как глухи мы к тем, кто указывает нам на наши недостатки.- Он ведь никогда  не собирался их убивать. Он как будто знал, что Алекс признается. Он все очень долго и досконально планировал...- Хенк слегка оборвал свою мысль.

 -Алекс с братом предстанут перед судом. С признанием они скорей всего никогда уже ни выйдут на свободу. Но так как они теперь оба инвалиды, то строгого режима они, ни получат. Проведут остаток жизни в больнице для заключенных. Довольно мягкое наказание для тех, кто скармливал одиннадцать лет людям их же детей, по-моему.- В словах Еда звучала досада от того, что закон не может устроить братьям вечный ад на земле.

-Может и мягкое...- Хенк говорил, вдумчиво растягивая звуки.- Вечно сидеть в больнице. Беспомощными, призираемыми и поносимыми всеми... И вечно одинокими... - Хенк снова оборвал свою мысль.

-Помнишь, ты говорил, что нас нанимают их ловить, потому что мы такие же как они. И я тогда не нашелся чем возразить?- Эд остановился и посмотрел на напарника, Хенк тоже удостоит его вопросительным взглядом.- Знаешь... В отличие от них мы не убийцы...

 -Может быть. Мы не умеем воскрешать мертвых, поэтому и ни нам судить живых.

 Судебный процесс длился почти три года. Так много было материалов дела. Вина не вызывала ни у кого сомнения. Многие из горожан при виде материалов дела срывались, начинали плакать кричать. Хороший друг и сосед Хорхе попытался убить Алекса, но до самого Алекса, ни добрался, его остановили присланные специально для проведения суда полицеские-охранники. За попытку убийства Хорхе ничего ни сделали, и даже ни чего ни сказали. Но на время суда его изолировали. В итоге, когда добрались до описания убийств, пришлось сделать заседание закрытым, потому как заставлять горожан слушать про то каким именно способом умирали их дети, было опасно и очень жестоко. Братья молчали на протяжении всего заседания и проявляли удивительное спокойствие всем видом. Когда их вызвали, как свидетелей они ни проронили, ни слова. Им обоим казалось все равно, что произойдет дальше. Ни один адвокат не согласился их защищать, а назначенный им сказал немногим больше, чем сами братья. Обвинителя трижды стошнило за время проведения процесса. А про то, каким образом братья избавлялись от тел, было решено скрыть во избежание паники.

 Мэр умер спустя год в тюремной больнице от гангрены. Его нашли в таком виде, будто он утонул в собственных испражнениях. Когда спросили у персонала, почему он в таком виде, те просто пожали плечами и потупили взгляд. Алекса решено было перевести в другое место. Он прожил еще около десяти лет. Один, лежа в своей кровати, ни разу никем не проведанный. Каждый год к нему приходило письмо. В письме без обратного адреса всегда были одни и те же слова: ”Как твои дела?”