Названия я так и не придумал, так что принимаю предложения (СИ)

 Нас завораживают серийные убийцы. Серийные убийцы получают тысячи писем. Мы не можем понять такой бесчеловечности, но нас понемножку тянет к этому злу. Другие ли они? Или все-таки они такие же как мы продукты системы? Способны ли мы убить кого-то? Всегда ли убийство зло? По закону мы можем убить в качестве самообороны. Является ли это таким же злом, ведь мы решили человека жизни, чтобы выжить самим. Мы можем убивать на войне. Во время войны можно списать почти любые зверства. После фашисткого вторжения наказали всех, кто разрабатывал планы геноцида и тех, кто непосредственно отдавал приказы. Интересно можно ли попасть в рай, если ты совершал нечеловеческие действия согласно правилам? Мы часто оправдываем жестокость. Часто нашим любимым героем становиться убийца, который чтобы спасти человека убил двадцать боевиков. Мы оправдываем убийство, когда у нас нет выбора. Нам приходиться забыть, что бездействие тоже действие, чтобы представить нашу трусость за правило. И когда мы пишем очередное правило, доказывающее перед богом все убийцы равны, мы ставит для себя приписку, что некоторые убийцы ровнее...

Вера и Разочарование.

          Мы верим в то во что можем верить, а во что мы не верим, с нами никогда не произойдет.

     Подъехала дорогая, респектабельная машина, каких поприбавилась после последствий мирового кризиса. Люди теряют работу, люди приобретают новые машины. Из нее вышел человек с видом полного спокойствия и некоторого равнодушия, нечто такое присутвует во всех современных бизнесменов. Он некоторое время стоял у входа, глядя куда-то вверх, потом прошелся по рядам просящих милостыню оглядел всех взглядом. Обычные трудовые будни. Обоядя всех он еще раз пристально посмотрел на нищих, и ни меняясь в лице, подал каждому по купюре. Потом двигаясь в сторону метро, присел на скамейку прямо напротив церкови и стал кого-то, а может и чего-то ждать.

-Красивая она.

-Кто?

-Церковь.- Настала пауза. Человек без обпредленного места жительства смекнул, что хорошо одетые мужчины ни часто разговаривают с незнакомыми бомжами. Видимо, у него что-то на душе раз он отложил все дела в будний день и приехал к церкви, чтобы подать милостыню нуждающимся. Стоит поддержать разговор со щедрым странником, ищущим спасения.

-Помолится за кого хотел? Понимаю, у меня самого жена умерла... уж двенадцать годков минуло...-  Снова воцарилось затишье.

-Не могу войти внутрь. Самому странно, но боюсь. Знаешь, веры уже нету. Только дела остались. я Не чувствую бога. Но что-то внутри как будто протестует. Душа может быть.- Снова настала, как будто неуместная пауза.  Бомж не понимал, о чем говорит собеседник, поэтому ни стал нарушать молчания.- Боюсь. Вдруг там уже ничего нет...- Собеседник говорил, иногда, будто не замечая, что ведет беседу ни с самим собой. Наверное, иногда нужно просто с кем-то поговорить, кому-то рассказать.

-А ведь я человек крещеный с детства. Много воды с тех пор утекло. Маленькому игрой казалось. Игра в бога. Потом институты, сессии, работа, карьера, дела, связи, как то и не до бога было. А теперь боюсь, что войду туда и окажется, что это и была только игра.- Грязный престарелый мужчина продолжал слушать.

-Много времени минуло... в этой церкви то крестился?- с каким-то своеобразным интересом спросил человек ни мывшийся уже долгое время.

-Да в этой самой.- со вздохом, но без особого внимания к странному вопросу.

 Снова воцарилась тишина. Джентльмен о чем-то лихорадочно думал или вспоминал, вглядываясь в золотые купола церкви.

-А зачем он тебе? Бог, то? Машина красивая, одет  парадно, чай ни в коробке живешь. Живеца тебе чтоли плохо?- Слова нищего были пропитаны усмешкой.

 Мужчина оторвал взгляд от церкви и глядя старцу в глаза каким-то вопросительным взглядом  сказал.

-Всем нужна вера. Вера, что все не просто так.- Слова бомжа стали будто возвышеннее. Если на него было в тот момент не смотреть, то можно было подумать, что говорит сам бог.

 Новая тишина пронзила дневное пространство. Оба собеседника, уравнивающе, уставились в пол.

Грязный усмехнулся

- Я тебя крестил-то. Ты конечно не помнишь. Отцом святым был почти двадцать пять лет подрят. Вэтой самой церкви. Двенадцать лет назад был. А потом жена умерла, от рака. А потом и я… умер от...

Не договорив,  Нищий Отец встал и пошел. Что-то, наверное, ушло с ним. Бизнесмен слегка погодя , тоже встал и прошел по направлению к красивым куполам.

Ненависть.

Правда - это ни лож, но в ней тоже приходится убеждать.

-Зиг!

-Хайн!

-Зиг!

-Хайн!

  Кто они? Сантехникию, монтажники, трубочисты, печники, маляры, бармены, привратники, официанты, стажеры, крановщики, водители, плотники, музыканты, батаники, рабочии, дипломаты, чиновники,  бизнесмены, менеджеры, мерчендайзеры, продовцы, студенты, преподователи, наркоманы, дилетанты, гопники, мажоры, гопники...Они Стая!

-Зиг!

-Хайн!

-Зиг!

-Хайн!

  Клич, пронесшийся через века. Плохое наследство или вечная идея.