Названная женой

— Известный вам, царевна, Ваа текуч, словно вода. Природа осьминога в нём сильнее природы фомора, а магия, при необходимости, дополнительно преображает не преображённое природой. Как вы понимаете, при критическом стискивании магия срабатывает и происходит временное искажение уже искажённой природы, оттого более подвижной самыми базовыми пластами… — оценив выражение ее лица, фоморский маг поскучнел. — Княжич Тёплого моря переломает себе все кости. Ваа не переломает, а Дроун — обязательно.

Гвенн перевела дух, снова слабо надеясь на лучшее. Если так, вряд ли Дроун сможет продолжать угрожать Нису и Океании, а это, в сложившихся обстоятельствах, было бы почти волшебно прекрасно. Зельдхилл тоже вздыхал, но как-то подозрительно удручённо, будто вдруг обнаружил, что сражаться нужно было за другую сторону, а теперь передумывать поздно.

Муж давно поднялся и теперь тревожно прохаживался вокруг пузыря, оказавшегося месхатом, не спеша убирать свои бичи, скрежещущие по ракушкам площадки. То ли от неприятного звука, то ли ещё почему, но Гвенн вновь заволновалась. Списала всё на свою беременность, успокоилась. Затем тревожное чувство в ней продолжило расти, несмотря на разумные доводы, присутствие поблизости невредимого мужа, вредного, но преданного пока мага и элитного войска Океании.

Потом зашумело в ушах. Царевна потрясла головой, надеясь, что шум пройдёт, как появился. Фоморский маг очень подозрительно покосился молочно-лимонным глазом.

— Вы что-то чувствуете, царевна? Что-то необычное?

— Звон в ушах, — вымученно улыбнулась Гвенн. — Меня предупреждали, что при беременности всякое бывает.

— Правда? Очень настораживающее наблюдение, — теперь маг смотрел на вскинувшего голову Ниса. — Потому что может означать только две вещи: либо мы все тут беременны, что вряд ли возможно, учитывая мужскую природу большей части присутствующих, либо что-то действительно происходит. Что-то очень нехорошее.

В подтверждение слов мага звон переродился в отдалённый треск. Он был слишком слаб, чтобы предвещать опасность, но он её именно предвещал. Как хруст льда на Айсэ Горм, великой реке Благих земель, что оберегает Чёрный замок от мелких напастей, но и сама грозит бедой, если вступит на тот лед слишком рано торопливый путник. Утянет вглубь — туда, где нечем дышать благим ши, где нет жизни даже для фоморов, а жирные жадные раки поджидают неосторожных.

Зельдхилл очень медленно повернул голову к Гвенн. Сердце заколотилось: белёсые глаза мага почернели. До того не слишком заметные тускло-серые зрачки расширились, закрывая радужку, забирая свет.

— Вы тоже слышали, царевна? — непривычное ощущение глаз-дырок, тёмных проколов, уставившихся на неё, внушало глубинный ужас. — Вы не могли бы любезно списать и это на своё непростое состояние? Быть может, беременные верхние ши часто слышат предзнаменование конца света на первых неделях? Если нет, у меня для вас неутешительные известия, царевна.

Внезапно треск оборвался, стало очень тихо, словно замерли все течения, омывавшие Океанию.

Гвенн подёргала мага за рукав.

— Что за известия? Что это было?

— Наша погибель, — прозвучало слишком просто для Зельдхилла. И очень страшно по сути. Маг не шутил и не насмешничал над ней, он — редкий случай — говорил чистую правду.

Пока Гвенн старалась осмыслить очередной крутой поворот событий, маг зашагал к лежащему Нису, непонятно когда упавшему.

— Огонь! Царевич! Да царевич же! — Сам бросился поднимать его и немилосердно затряс за плечи. — Какой горел огонь?!

— Бело-голубой! Я точно видела, — ответила подоспевшая следом Гвенн, отчего на неё уставились зелёные глаза Ниса и бледно-лимонные очи Зельдхилла с одинаковым, совершенно непонятным выражением. — Да что стряслось? Самоубился Дроун? Воздадим славу тёмному Ллиру и светлому Лугу!

Из дворца размашистым шагом вышел Скат, за ним почти бегом — начальник океанического корпуса. Потом с топотом, слышимым даже в воде, прибежал десяток стражей.

Остановились подле Ниса, прижали ладони к груди.

— Всё-таки напакостил, прилипала придонная! Специально подставился, гадёныш! Я прав, царевич? Дроун улизнул сквозь месхат? — Скат привычно не выбирал выражений.

— Что, всё так скверно, как я думаю? — Нис ответил вопросом на вопрос, сжал зубы. Поднялся, пошевелил пальцами, выпуская и пряча бичи. — Кто встретит первую волну?

— Северный корпус. Не привыкать, но сколько их будет… — поморщился знакомый фомор.

Зельдхилл вздохнул с шипением, старательно удерживая бесполезное негодование, однако этого хватило: все смолкли, принимая новые обстоятельства, пытаясь с ними смириться.

На краю площади воины поспешно усаживались обратно в колесницы. Искристо-синие крупные кельпи били копытами, зло грызли удила.

Квейдж Тойор, не сразу припомнила Гвенн имя и звание знакомого военного, разглядывая его бледно-пурпурные глаза. А затем взвилась от неизвестного, оттого ещё более подстёгивающего ужаса:

— Да что произошло?!

— Очень похоже на то, что Дроун проломил ледяную границу, — тихо произнёс Зельдхилл.