Назвать своей

То и дело Кали, затаив дыхание, ожидала, что что-то пойдет не так и разрушит гармонию, царившую в их компании. Но ничего плохого не случилось.

Сначала Максим не знал, как ему вести себя с сыном, за исключением того, что позволял Лео делать с собой все, что тому угодно. Калиопе пришлось объяснить ему, что следует мягко, но непреклонно останавливать Лео, если он заходит слишком далеко или требует слишком многого. Малыш пока еще только нащупывает рамки дозволенного, и ему нужно объяснить, какие границы нельзя пересекать. Даже если в его жизни появился отец, Кали не позволит нарушить, пусть даже невольно, тот баланс, установить который стоило ей таких трудов.

Она ожидала, что Максим будет спорить, но он лишь энергично кивал на каждое замечание и изо всех сил старался следовать ее наставлениям.

Столько раз за сегодня Калиопа смотрела на Волкова и удивлялась, как он может бояться сам себя. Он такой спокойный, снисходительный, терпеливый. Обладал ли его отец этими качествами, затем утратив их?

Ей в это не верилось. Человек, способный к насилию, никогда не смог бы быть настолько уравновешенным или притворяться таким хотя бы на какое-то время. С каждой минутой, проведенной сегодня вместе, Кали все больше убеждалась в том, что Максим вовсе не похож на своего отца.

Зато Лео – копия Максима. Весь прошлый год ее мучило подмечаемое сходство: выражение его лица, наклон головы, взгляд, даже улыбка. Чем дальше, тем больше общего находила в этой парочке Калиопа.

Волков приятно удивил ее. Он очень быстро учился правильно ухаживать за Лео, тщательно следуя инструкциям Кали. Затем подошло время менять подгузник.

Максим захотел участвовать в этом неприятном занятии. Он внимательно наблюдал за ее действиями, а когда через несколько часов понадобилось повторить эту процедуру, настоял на том, чтобы сделать все самому. Полагая, что он откажется от этой идеи, едва только приступит, Кали снова изумилась, наблюдая, как Волков, даже не поморщившись, меняет подгузник с тем же энтузиазмом, с которым вел переговоры по многомиллиардным сделкам.

Постепенно Максим настоял, чтобы ему было позволено самому ухаживать за малышом. Когда Кали по привычке начинала что-то делать, именно Лео останавливал ее, требуя, чтобы его новый взрослый раб выполнил эту работу.

Калиопа не раз просила Максима поумерить рвение и говорила, что скоро его пыл угаснет. Но тут же напоминала себе, что нет никакого вреда в том, что он побалуется новизной ощущений отцовства. Все равно ему это вот-вот надоест.

Покормив Лео обедом и выяснив, как его нужно готовить, Волков устроился на полу и позволил сыну ползать по себе, словно лев своему львенку.

Скоро Лео начал терять задор и наконец, взобравшись на отца, уснул прямо на его груди.

Максим лежал, боясь пошевелиться и даже скосить глаза в сторону Кали, сидящей на диване в нескольких дюймах от него.

Чувствуя, как к горлу снова подступил комок, она сжалилась:

– Можешь шевелиться. Теперь Лео ничто не разбудит.

Когда Волков не ответил, она сказала преувеличенно громким шепотом:

– Ты можешь говорить, ты это понял?

Он еле слышно прошептал в ответ:

– Ты уверена?

– Да. После шести месяцев беспокойного сна, когда я уже начала думать, что попаду в психиатрическую клинику, Лео стал спать по ночам как убитый.

Максим спросил, по-прежнему шепотом:

– Хочешь сказать, что я могу встать, отнести его в кроватку, и это его не разбудит?

– Можешь подбросить его в воздух – он все равно не проснется.

И все же Максим не сразу пошевелился и сделал это так осторожно, словно обезвреживал бомбу. Это выглядело так забавно, что Кали рассмеялась.

Наконец он поднялся и понес Лео в детскую, шагая очень медленно, а она шла следом, похихикивая.

Но едва они уложили малыша и за ними захлопнулась дверь детской, на Кали обрушилась суровая реальность. Она вспомнила, что Максим тут лишь временно, что она сама отказала ему из лучших побуждений. И что она безумно хочет его, а он – ее. Его взгляд сверлил ей спину, его сексуальный голод уже не сдерживало присутствие Лео.

Но Кали не могла позволить этим их чувствам вырваться наружу.

В молчании Максим проследовал за ней до входной двери и, даже не пожелав спокойной ночи, вышел за порог.

Задрожав от облегчения и разочарования, Калиопа начала закрывать дверь, как вдруг он повернулся, взглянул своими глазами цвета коньяка и спросил:

– Могу я прийти еще раз?

Сердце Кали радостно подпрыгнуло. Но она не должна обращать на это внимания. Надо сказать «нет». Это будет разумный ответ.

Сегодняшний день дался ей гораздо труднее, чем она ожидала. То, что он прошел настолько идеально, было просто ужасно! И еще один день, проведенный с Максимом, только усугубит ситуацию.

Но этот человек, стоящий сейчас перед ней и умоляющий позволить провести время с сыном, так много потерял и продолжает жить с болью и в неопределенности. Кали уже поняла, что может не бояться Максима, а сегодня он доказал, что ему можно доверить и Лео. Да, она окончательно отказалась от предложения руки и сердца, но Лео – его сын, и Максим все-таки не покинул ребенка, как сначала полагала Калиопа.