Называй меня Мэри

Это гаркнула полицейская, вмиг выпрямившись и наведя пистолет на Олега. У нее оказался на удивление звонкий, басистый, совсем не соответствующий эффектной внешности голос. До Кобзаря дошло, что кричит она ему и именно его старается остановить. Головко быстрее опомнился, развернулся к ней, будто не стоял в эпицентре стрельбы, двинулся вперед, закрывая Олега, вырастая между ним и пистолетным дулом.

— Ты! Полиция, сказано! Не слышала? Опусти оружие!

— Прочь! — орал уже долговязый коп, наступая на Артема с другой стороны.

— Я сказал…

— Руки вверх! Бросай оружие! На землю!

Полицейский наступал, и Кобзаря вдруг осенило: они увидели вооруженного гражданского и логично решили, что пальбу открыл он. Не добежав двух шагов до машины, Олег остановился, покрутил головой, все еще пытаясь понять, откуда вели огонь, и не думая сейчас о том, что стрелок где-то прячется и может воспользоваться общим хаосом.

— Ты! Тоже на землю! Быстро!

Полицейская немного отклонилась, чтобы Олег понял — она кричит ему. Он стоял, еще колеблясь и не определившись окончательно, как действовать. А она снова гаркнула, так, будто Кобзарь не видел, кто перед ним:

— Полиция! Это полиция! Оба на землю!

— Стой же ты, дура! — вырвалось у Головко. — Прикрути звук! Не видишь…

Его левая, безоружная рука слишком смело скользнула в карман куртки.

— НАЗАД!

Теперь уже не выдержал полицейский — стрельнул, целясь рыжему под ноги и заставив Артема отскочить козлом. Со стороны выглядело бы забавно, если бы где-то рядом действительно не затаился стрелок.

— Огонь прекрати, козел! — крикнул Олег. — Трупов тут положишь!

— Кобзарь, руки на машину!

Вот это уже интересно — долговязый коп, которого он видел впервые в жизни, назвал его по фамилии. Головко это тоже заметно напрягло. Он даже начал опускать оружие, шагнув в сторону и взглянув на Кобзаря.

— Повторяю! Олег Кобзарь, положите руки на машину! Вы арестованы!

Патрульный двигался вперед уверенно. Уже не оглядывался вокруг, потому что решил: виновник стрельбы — вот этот рыжий громила с пистолетом в руке. Его голосистая напарница также вышла из-за машины. Теперь они наступали синхронно, держа под прицелом уже обоих, Кобзаря и Головко.

Четвертый выстрел.

Разлетелось стекло с водительской стороны.

Копы остановились, девушка даже присела и в такой неудобной позе медленно начала пятиться. Долговязый, наоборот, выпрямился во весь рост. Расправил плечи. Развернулся туда, откуда, как ему показалось, стреляли.

Головко тоже водил дулом перед собой, сканируя парк, испуганных людей в нем и тщетно пытаясь определить среди них того, кто представлял опасность.

Издалека донесся вой сирен.

Кавалерия. Подмога, вызванная долговязым копом. Еще миг — и здесь станет тесно от полицейских.

Кобзарь еще не до конца разобрался во всем происходящем. В голове четко засело: патрульные не просто так сейчас завернули сюда. Ехали за ним. Откуда-то знали, что беглец, подозреваемый в убийстве, здесь. И не Головко им это сказал, потому что сам внезапно попал под раздачу.

БЕГИ.

Он отступил дальше от дважды обстрелянной, уже засвеченной, опасной теперь машины. Уже не волновало, кто и откуда стрелял. Тут все открыты, каждый при желании мог стать мишенью. Стрелок — не любитель, захотел бы — попал. Значит, никого не собирался убивать.

Что тогда?

Зачем начинать войну в толпе?

Сирены приближались.

Слегка согнув ноги в коленях, будто на старте перед забегом на стометровке, Кобзарь набрал в грудь воздуха и на выдохе рванул вперед, прямо по улице, куда глаза глядят. В спину кричали: «Стой!», он слышал среди прочих голос Головко, но не обращал внимания — мчался, и прохожие испуганно шарахались, давая дорогу.

Забежав за ближайший угол, погнал дворами, стараясь, как заяц на снегу, запутать охотников. Пролетев несколько дворов, увидел ряд мусорных баков, за ними — гаражи, свернул туда. Нырнул в узенький проход между двумя гаражами, протиснулся, оказался позади них, на забросанном разным мусором клочке земли. Дальше прохода не было, перед ним высилась серая стена бетонного забора. Увидев на стыке согнутый кусок арматуры, поставил на него ногу, подбросил туловище вверх, хватаясь руками за выщербленный верхний край. С первой попытки взобраться не удалось, но отчаяние придало сил и ловкости — он все-таки влез на забор, перебросил себя на противоположную сторону, упал.

Тут тоже стояли гаражи, и Кобзарь, коротко переведя дух, двинулся вдоль них, выбрав более удобный, как показалось, проход. Когда выбирался, был готов к тому, что сейчас выйдет к полицейским, уже успевшим окружить квартал и теперь ведущим облаву. Вместо этого он оказался в тихом дворе, где в эту пору гуляли только несколько молодых мам с детворой. Только одна скользнула взглядом по неопрятному мужчине, который что-то забыл за гаражами, — да ясно, чего хотел, искал там туалет, и не он один: пока Олег шел, обоняние неприятно резал стойкий запах мочи.