Называй меня Мэри

Вера нашла возможность вернуть его ноутбук, арестованный вместе с машиной. Все это время он лежал там, на переднем сиденье, хотя его должны были бы изъять и просмотреть содержимое. Это лишний раз подтвердило, что из розыска профессионалы не уходят — убегают, сверкая пятками. Но вот парадокс: такие расклады были Кобзарю на руку. Потому что при иных обстоятельствах бывшие коллеги создали бы ему серьезные проблемы.

Не имел бы счастья — так несчастье помогло.

Вот и не верь в силу поговорок.

Пока же Кобзарь сидел дома и скучал, читая новости. Ленты пестрели яркими заголовками, каждый из которых призывал прочесть о бывшем милиционере Игоре Пасечнике, подполковнике в отставке, который сам, в одиночку, спас семью в Чабанах. Почему руководитель охранной фирмы «Ястреб» Тимур Нагорный вдруг решил ворваться в дом, где находилась женщина с тремя детьми, двум из которых исполнился только годик, никто из авторов публикаций не объяснял. Ведется следствие, хватит с читателей. Вместо этого широкими мазками расписывали причастность «ястребов» и благотворительного фонда «Ольвия» к торговле людьми. Конечно, все дружно обходили тот момент, что девушек не заставляли торговать собой, что не продавали их в сексуальное рабство, что каждая делала выбор сама, по доброй воле. Вместо этого получили повод сокрушаться по поводу жертв войны, беженцев, безвыходности их положения.

Так, будто власть предлагала вынужденным переселенцам, внутренним мигрантам разумную альтернативу.

Вера принесла Кобзарю старый телефон. Нашла его у себя дома, куда все же заходила с полицией, чтобы дать возможность коллегам поработать там. Сама же оценила масштабы разгрома и решила: потом засучит рукава и возьмется за восстановление своего жилья. Первый звонок Олег сделал Медвежонку, поинтересовался, как он, узнал — лежит в больнице, но долго там не задержится, вырвется на волю. Алле стало лучше, он хочет быть возле нее. Кобзарь поздравил его с этим, а также — с новой должностью, подъемом по карьерной лестнице. Писали — герой стал партнером в финансовой группе «Капитал-Украина», где раньше служил незаметным консультантом по безопасности.

Назначение никоим образом не было связано с подвигом.

Произошло оно, оказывается, месяц назад. Но кому нужно было раньше упоминать новые назначения в финансово-промышленной группе? Тем более что Игорь Борисович Пасечник никогда не был публичным человеком. Так что его карьерный рост средства массовой информации не занимал. Собственно, как и сама фигура человека, которого друзья и знакомые окрестили Медвежонком. Теперь же нашелся повод вспомнить о его успехах.

Зачем поздравлять товарища с событием, которое случилось не теперь?

Тем более — на фоне того, что жена его, считай, при смерти.

Но даже раненый Пасечник удивил своими возможностями. Кобзарь признался себе: он забыл о своей просьбе поискать что-то на Вериг, отца, сына или обоих. Просил наобум, не думал, что Медвежонок так быстро обернется. Тем не менее на второй день его вынужденного безделья Вера вернулась вечером традиционно уставшей, измученной и, несмотря ни на что, счастливой.

— Поставишь своему другу бутылку, — сказала она, снимая сапожки. — Или две. Хотя даже не знаю, обойдется ли такой ценой.

— Что именно?

— Долго рассказывать.

— Валяй коротко.

— Попробую. — Она устроилась на кресле, привычно вытянула ноги, пошевелила пальцами. — Андрей Верига.

— Ну?

— Отец семь лет назад лечил его в дорогущем закрытом учреждении.

— Тут, у нас?

— Под Киевом, — кивнула Вера. — Он же меценат. Среди прочего держит под опекой специализированную клинику. Внимание! — Она подняла указательный палец, качнула им. — Под патронат Анатолий Верига взял клинику именно после того, как отвез туда сынка. Соответственно, врачебную тайну там блюли, и откуда твой Пасечник информацию выцарапал, понятия не имею.

— Наш Медвежонок — он такой.

— Так вот. — Она потерла руки. — Если коротко, история болезни такая. Анатолий Верига не всегда был миллионером, как можно догадаться. У него были черные дни и не самые лучшие годы. В один из таких периодов он на почве алкоголя избил жену. А когда сын-подросток бросился заступаться — дал прикурить и ему и выгнал из дому. Потом очнулся, бросился искать. Только все уже случилось. Мальчик бежал куда глаза глядят и оказался на берегу моря — тогда Вериги еще жили в Одессе. Поздняя весна, май, сумерки. Андрей шел по берегу без всякой цели, просто двигался вперед. Вдруг наткнулся на мертвую женщину.

— Как?

— Вот так. — Вера развела руками. — История болезни о подробностях умалчивает. Кто ее убил, где, когда — неизвестно, в больнице криминалом не занимаются. Ясно одно: женщина была молода, мертва и, как сказал потом сам Андрей, когда его нашли утром, прекрасна. Мальчик ночевал возле тела, Лилик.

— Ночевал?

— Так записано с его слов. Свернулся калачиком и лежал рядом. Утром картину увидели местные бродяги, испугались, позвали милицию. У меня есть подозрение, что Верига-старший бушевал дома не впервые, просто тогда лед тронулся.

— Это уже лирика. Дальше?