Называйте меня пророком

Гостей вице-спикер принимал часа три. Енисеев от нечего делать смотрел трансляцию пленарного заседания Думы. Кресло вице-спикера в президиуме пустовало. Когда объявили перерыв, он выглянул в дверь и сказал секретарше:

— Заберите, пожалуйста, из зала заседаний папку с моими бумагами.

Заместитель председателя Госдумы был нестарым, цветущим человеком с вкрадчивой улыбкой. Он возглавлял политическую партию и готовился к выборам. Газета, в которой сотрудничал не знавший, куда приткнуться со своим филологическим образованием Енисеев, послала его взять у вице-спикера интервью. Это был оплаченный из избирательного фонда материал, поэтому, видимо, политик не боялся, что Енисееву надоест ждать.

Наконец он позвал его в кабинет. Но на плечах Енисеева вошел какой-то партийный активист и объявил вице-спикеру, что два человека, включенных в их избирательный список, подали заявление о выходе из него. Политик думал недолго.

— Передайте им, что это не они выходят из списка, а я их изгоняю — с позором, — тоном цезаря объявил он.

Вице-спикер был популярен — прежде всего в оппозиционной патриотической среде, и мог себе позволить не переживать из-за каких-то двух ренегатов. Активист, неопределенно усмехнувшись, исчез, и дальше дело пошло быстро. Политик неглупо, уверенно, аргументированно отвечал на вопросы Енисеева, говоря, главным образом, о первых шагах своей партии в случае успеха на выборах. В самом же успехе он нисколько не сомневался. Вице-спикер славился красноречием, остротой постановки вопросов и политической непотопляемостью. В его карьере наступил период, когда ему стало тесно в рамках избирательных объединений и блоков, и он решил идти со своей партией на выборы самостоятельно. Поскольку лично политик еще не проиграл ни одних выборов и был фигурой, как говорят, харизматической, то считалось, что он, по примеру Жириновского, послужит для своей партии хорошим локомотивом и вытянет ее в Думу.

Енисеев в принципе думал так же, но кое-что насторожило его еще до того, как он начал разговаривать с вице-спикером. Дело было даже не в двух ренегатах, в последний момент покинувших корабль партии вице-спикера, — такое происходило сплошь и рядом даже в больших думских партиях, если невысокое место в списке не гарантировало кандидатам попадания в Думу. Еще уславливаясь о встрече с политиком, Енисеев попросил, чтобы его помощники подготовили необходимые материалы — программу, фотографии, эмблему партии. Утром, зайдя в секретариат вице-спикера, Енисеев ничего этого не получил. Худой очкастый глава секретариата, похожий на молодого Суслова, лишь беспомощно рылся в гигантской, доходившей почти до потолка стопке бумаг на подоконнике. Вероятно, Шерлок Холмс смог бы определить возраст этих бумаг по цвету их слоев: внизу они были грязновато-желтые, а по мере возрастания стопы постепенно светлели. Но и без Шерлока Холмса было ясно, что такой плавный переход из одного оттенка желтого в другой мог быть достигнут лишь в том случае, если бумагами на подоконнике никогда не пользовались. Енисеев понял, что искать здесь что-либо бесполезно. Поэтому он попросил вице-спикера дать своему секретариату прямое указание найти материалы, пока он дожидается приема.

Кидая не интервьюера не очень дружелюбные взгляды, помощники политика, тем не менее, довольно быстро, не прибегая к помощи стопы на подоконнике, нашли фотоальбом и программу. Заминка вышла за малым: не могли, как ни странно, обнаружить эмблемы. А она, между тем, в пропагандистском смысле значила больше фотографий вице-спикера и его соратников, потому что воспроизводилась на избирательных бюллетенях. Сказав об этом функционерам, Енисеев направился было назад в приемную. Но тут один из помощников воскликнул:

— Вспомнил! Есть! — Это прозвучало, как знаменитое «Эврика!».

Он полез в шкаф, где размещались непременные в думских кабинетах кубки, грамоты и вымпелы, и вытащил оттуда немаленькое блюдо с позолотой.

— Вот!

— Что — вот? — не понял Енисеев.

— Логотип! На блюде!

Енисеев взглянул: на блюде, очевидно, подарочном, действительно красовался логотип партии вице-спикера.

— Так, — несколько растерянно пробормотал он, — а что мне с ним прикажете делать? Фотоаппарата я не взял. Я могу его отнести в газету и отсканировать, если оно поместится в сканер.

Не без сожаления посмотрев на блюдо, помощники согласились, взяв с Енисеева обещание вернуть раритет. Сейчас партийное блюдо лежало в его сумке. Именно оно и было, скорее всего, источником сомнений Енисеева. В Думу проходили те партии, эмблемы которых красовались на пригородных заборах, а не на подарочных блюдах. Ренегаты, кладбище партийных документов на подоконнике, не очень радивые помощники, выдвижение вице-председателем своей кандидатуры одновременно по одномандатному округу — всё это само по себе не столь уж много и значило, потому что могло происходить в любой партии, но вот блюдо с логотипом придавало этим явлениям некую последовательность и законченность.