Не Агата Кристи

Назаров, хоть и сам имел определённые подозрения на этот счёт, тем не менее почувствовал себя так, словно его огрели пыльным мешком по голове.

Оказывается, не он один здесь – параноик!

Он поморгал, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Заставил себя глубоко вдохнуть. Выдохнуть. Посчитать про себя до десяти:

– А вы думаете, Ксю, что это – ещё не всё?!

– Не знаю я, что думать, командир. Вы говорите – мотив. Но если абстрагироваться, и посмотреть непредвзято… У любого из них мог быть мотив. Повод. Причина. Хотя бы для того, чтоб отделаться от лишних ртов. И лёгких, потребляющих драгоценный кислород.

И – свидетелей.

Вспомните: мы до сих пор точно не знаем, отчего взорвался надёжнейший реактор «Дональда». И один из тех людей, кто сейчас с нами, очень даже может оказаться тем, кто приложил к этому руку!

Назаров снова вынужден был стиснуть зубы. Подумать. Затем сказать:

– Вы сейчас, штурман, очень чётко сформулировали и обосновали наши подозрения в адрес Гуннара Расмуссена. Это ведь он задвинул нам бредовую байку про «голоса». Которые, якобы, приказали вахтенному офицеру вынуть стержни и отключить защиту реактора. Единственное возражение – не мог Гуннар ничего сделать с Ларсом Паульссоном. И даже если б тот и сам захотел пустить его внутрь – ничего у них не вышло бы. Поскольку на время вахты двери всех люков реакторного зала блокируются. Открыть их могут только одновременно, и – двое. Офицер, заступающий на вахту, и офицер её сдающий. И проникнуть внутрь, а, тем более, что-то сделать с реактором, будучи неспециалистом – нереально. Невозможно. Да и…

– Да?

– Главное возражение всё-таки – интеллектуальный потенциал. Чтоб придумать такой… странный план – взорвать корабль! – нужно во-первых, пройти специальное обучение. Чтоб уметь. А во-вторых – нужно иметь возможность безопасно сбежать из зала реактора. Уже всё сделав. И оставив себе время на экстренную эвакуацию. И – главное! –быть стопроцентно уверенным, что в этой точке пространства есть покинутая Станция, где можно спастись!

А этой Станции нет даже в последней Лоции.

Так вот. Я, как уже говорил, отлично знаком с анкетами всех наших людей. Не было у Расмуссена доступа к столь специфичному документу, как звёздные лоции и карты. И Ай Кью у Гуннара – не выше девяносто семи. И образование – только специальное. Бурильщик третьей категории. Даже не четвёртой.

И если б у него были способности, желание и потенциал – не засиделся бы он на такой заштатной должности. А возглавлял бы сейчас эту бригаду – вместо Полонски. У которого, кстати, всего сто двенадцать. Но – амбиции.

– Но может, наш старичок как раз и сделал всё это – по злобе? От зависти? Что вот он, такой весь добросовестный и исполнительный, и опытный, а его всё не повышают и не повышают? Обидно же!

– Пожалуй. Но! Мёртв в этом случае был бы Анджей. Что же до сдерживающей узды в виде страха перед законом, и совести… Не знаю. Душа каждого – потёмки.

С другой стороны, если такие мысли у него и были – так лет тридцать назад. А к сорока он уже наверняка всё про себя отлично понял. И угомонился. Хотя… Конечно, чувства обиды, зависти, и жажды мести хоть кому-то где-то в глубине души носил.

Так – что? Попытаемся надавить на него?

– Лучше пока не надо, командир. – Ксю говорил спокойно, но за этим спокойствием Назаров чувствовал сомнения и определённую растерянность. Похоже, штурман и сам пока не знает, что им делать, и какую линию расследования проводить, – Потому что всё это пока – вот именно, на уровне наших домыслов. А факты?

Да и повод, если честно, притянут за уши. Зачем бы ему взрывать корабль, отлично понимая, что в межгалактической пустоте мы все, скорее всего, просто умрём от голода и нехватки кислорода… А ему до пенсии – вот именно, каких-то два года. Зачем так рисковать, когда впереди – безбедные и спокойные лет сорок? С гарантированно большой пенсией и государственным жильём.

Да и с местом взрыва… Не мог он и правда – знать, что здесь, вот так, очень кстати, окажется чужак. Да ещё столь подходящий. Мы и сами-то не знали! Шансов на это – даже не один на миллиард. А, скорее, один на миллиард миллиардов.

– Звучит разумно. И вот ещё что. – Олег криво усмехнулся, – По законам детективного жанра, как раз первый, на кого самым естественным образом падает подозрение, обычно оказывается не при чём.

– Вот это уж точно. – Ксю и сам не мог не дёрнуть щекой, – Классика жанра, так сказать!

Поэтому давайте-ка, сэр, если вы не против, приступим к допросам. А то даже те, кто не при чём, невольно начнут нервничать, ожидая. Потеть и сердиться. Тем самым навлекая на себя наши беспочвенные подозрения.

– Звучит логично. С кого начнём?

– Может, с Полонски? Он ведь первым обнаружил тела?

– Разумно. Ну, с Полонски так с Полонски.