Не ангел хранитель

— Ты, сука, посмел тронуть мою женщину? Ты, ничтожество, хоть представляешь, насколько ты влип…

Ловлю взглядом движение его плеча. Напрягаю пресс, закрывая рефлекторно предплечьями лицо. Первый удар в живот, второй — хук — снизу вверх летит в лицо, после того, как я сгибаюсь от первого. Уворачиваюсь и прилетает только вскользь по предплечьям.

Тара надрывается, заливаясь лаем.

— Руки! — рявкают синхронно те, которые целятся в меня. — За спину!

Вишневский, зло ухмыляясь, снова делает шаг ближе.

Ну, ты и герой, под стволами меня прессовать. Но, пока Ника не у них, никто меня не убьёт.

За спину? Да не вопрос. Сжимая их в замок за спиной, и, не удержавшись, размахиваюсь и с хрустом ломаю ему лбом нос. Всё равно мне пиздец. Это уже ничего не решает. А замес, хоть какая-то смена этого невывозимого "дано".

— Сука! — всхлипывает Вишневский отлетая. — Сломал!! Аааа…

Исчезни, Ника, пока здесь каша!

А каша начинает с мясом. И как только я ломаю нос этому ушлёпку, меня сбивают с ног. И несколько секунд на эмоциях пинают толпой, выбивая из моих легких воздух и отсушивая конечности.

— Макс! Стой!! Нет! Хватит!! Перестаньте!

Дурочка! Выскочила…

Очередной удар в голову вырубает.

Медленно выплываю из небытия, со стоном выплёвываю солёную кровь. В глазах темно.

Ощущаю, что меня волокут по земле. На запястьях впиваются в кожу браслеты. За них и тянут.

Ника кричит и рыдает.

— Не трогайте! Сволочи! Отпустите его! Не смейте его трогать!

Слышу голоса, как из бочки — гулко.

— Детка… успокойся… — гнусавит Вишневский. — Мы тебя просто заберём и всё! Эта тварь тебя больше не тронет. Я, блять, распну его…

— Он и не трогал! Я добровольно здесь. Отпусти-и-и… — рычит Ника. — Оставьте его!

— Ника, я увезу тебя в безопасное место. Успокойся! Я знаю, что он похитил тебя. Не бойся. Он больше не прикоснется…

— Макс, утащи её в тачку, она не в себе.

— Я в себе!!! Ты оглох?! Это мой друг!.. Пусти! Да что ж такое…

Её ругательства отдаляются, растворяясь в рычании и лае Тары.

Словно контуженный я с трудом разлепляю веки. Всё кружится… Сотрясение, судя по всему.

Один из них пристёгивает меня повыше к клетке Тары, продевает цепь наручников сквозь решётку. В затылок мне давит ствол второго.

С трудом встаю на ноги, чтобы браслеты не резали запястья под весом тела.

Получаю еще несколько ударов в живот. И как не напрягай пресс, а все равно на третьем эта сука пробивает его… со стоном опять слетаю с ног, повисая на руках. От боли искры из глаз… почки ноют… да все ноет! Только лицо немеет. Веду челюстью из стороны в сторону. Выбита… С хрустом, щелкаю суставом, преодолевая боль.

Ублюдок отходит к еще двум, стоящим у коттеджа. Вишневского и Ники уже нет.

Тара в ярости бросается на дверь клетки.

— Чего с ним делать, Ростислав?

Этот Ростислав, судя по всему тут решала. Он смотрит мне в глаза.

— Он — свидетель…

— И?

— Хм… — морщится он.

— Рост…

— Короче. Троить в нашей ситуации поздно. Мы с Максом увезём сейчас Градскую. Вы остаетесь. Подчистите… Пусть исчезнет.

Уроды!

— Здесь — подожги всё. Ты — за бензином, — машет второму головой на выход.

Негромко переговариваясь все втроём идут к воротам, обсуждая детали.

Вставая на ноги рассматриваю решётку. Варил я ее едва прихватывая, точечной сваркой. И отломить в месте сварки шанс есть. Но это гемор не одного часа — разломать несколько сварных швов. А у меня секунды!

Адреналин ускоряет похлеще амфетамина.

Перехватываюсь руками за прутья. Подтягиваюсь и пинаю в сделанную наскоро задвижку на двери клетки. И еще пару раз… Стальной штырь отъезжает, открыто. Но дверь стоит на месте. Тара нервно порыкивая мечется по клетке.

Ну толкни дверь! Давай!

Оскаливается глядя мне в глаза.

Мне нужен голос. Срочно. Он есть! Я знаю!

Сосредотачиваюсь на связках, делая несколько глубоких вдохов. Слышу, как заводится движок одной из тачек за забором.

Всё… сейчас…

Выразительно смотрю ей в глаза. Оскаливаюсь.

— Фас!! — хриплю я в ярости, преодолевая немоту и пытаясь передать ей эмоцию.

Тара срывается с места, толкаясь лапами в решётку двери. Дверь отлетает.

Беззвучной тенью несётся вперед. И как только один из этих ублюдков выходит из-за поворота, в прыжке вцепляется ему в шею, заваливая на землю. Щелчок челюстей в несколько атмосфер, и он как тряпичная кукла замирает на земле.

А там еще и второй! И у него тоже ствол.

Тара с пеной у пасти стоит в стойке, трясясь от адреналина и рыча на уже наверняка труп.

Размахиваясь, пинаю наотмашь чашку с водой в забор. Она как футбольный мяч летит, с грохотом врезаясь с него.

Тара, дергаясь, переводит туда взгляд.

— Тара! — голос звучит сипло, низко и надломанно. Я не узнаю его. — Фас!!

И она срывается снова.

Крики… рычание…

Через минуту подходит ко мне, облизывая окровавленную морду.

Ложится у ног.

— Молодец, детка… — шепчу я. — Ты лучшая!..

Меня начинает отключать от головокружения и слабости. Кровь из носа заливает губы и шею. Съезжаю опять ниже, повисая на наручниках. Где-то сзади скулит Тайсон.

Мне надо немного очухаться. И я попробую сломать решётку.

В полукоматозном состоянии смотрю на труп в десяти метрах от меня.