Не ангел хранитель

Я, блять, попал по-полной. Но сейчас мне поебать. Ника там, у них. Её надо забрать.

В нагрудном звонит телефон. Телефон!! Это пацаны меня потеряли. Я не отвечаю на их сообщения.

Упираясь кроссовком в одну из решёток, тяну вторую на себя. Несколько рывков. Нихера…

Дергая за прутья, переворачиваю тяжеленную клетку. И опять не достаю до кармана. Упираясь кроссовком, дергаю другой шов. И он лопается! Стаскиваю наручники ниже по решетке. Теперь руки достают до кармана, телефон в нём. Корячась, достаю его одной рукой. Он снова звонит.

Серый!!

Нажимаю ответить. И опять вдыхаю поглубже.

— Да… — только что прорезавшийся голос уже сорван на хрип. Плевать! Зато он есть!

— Беркут?!

— Серый…

— Ты чо написал там?! — гневно, и уже больше удивленно. — Ты говоришь?…

— Братишка… пиздец полный… — шепчу я через силу.

— Ты где?

— У себя.

— Сейчас будем.

Глава 34 — Сердце не верит (Николь)

— Успокойся, Ника! — сжимает меня Макс словно в тисках, не позволяя вырваться.

— Что с Сашей?!

— Ника, не нужно так переживать, — коротко и нервно улыбается мне Ростислав, ловя мой взгляд в зеркало заднего вида. — С ним пусть менты разбираются.

— Что с ним?!

— Ничего, — недовольно морщится Макс. — Напишешь заявление… Мне было важно найти и забрать тебя, остальное — неважно.

— Какое еще к черту заявление??.. Верните меня обратно! Немедленно! Я хочу увидеть Сашу. Нужно вызвать скорую, у него всё лицо разбито!

— А моё лицо тебя не беспокоит?!

— Макс! — одёргивает его Ростислав.

Машина несётся по трассе. Я оглядываюсь назад, пытаясь запомнить дорогу. "Колбино", — читаю на указателе.

— Господи, да отпусти же, — выкручиваюсь. — Не будет никакого заявления!

Макс наконец-то выпускает меня из рук. Прикладывает к разбитому носу бутылку минералки.

— Ты не в себе, Ник? Урод застрелил твоего отца, а ты…

— Что?..

В животе сжимается тугой тошнотворный ком.

— Дома поговорим!

— Это неправда, — шепчу я, отворачиваюсь к окну и тихо захлёбываясь от слёз.

Никак не могу осознать, что папы больше нет. Этого просто не может быть! Он вот — в моём сердце живой, улыбающийся, скептически дергающий бровью…

"Николь Градская в поисках счастья!" — звучит у меня в голове его голос.

— Николь… дорогая… мы все в шоке от произошедшего. Макс! Ну что ты как столб?.. Обними… — рычит на него Ростислав.

Отбиваю руки Макса.

Папы больше нет? Горло перехватывает.

Мир рушится. Почва уходит из-под ног… слепо смотрю в окно.

Мне протягивают воду. Не глядя делаю несколько глотков, чувствуя, что накатывает истерика. И хочется просто биться в слезах до бессознательного состояния.

— Может, он жив… — шепчу я, вспоминая Сашины слова.

— Вчера были похороны, Ник.

Перед глазами картинка гроба. И в нем папа. Мне становится плохо. Мне кажется, что я не могу проснуться от очень страшного длительного кошмара. Но сейчас Саша разбудит меня, обнимет и напишет, что всё не так. И будет долго жалеть, держа на руках.

Всё отъезжает куда-то. В ушах шум…

— Макс, аптечка… Нашатырь там!

Ростислав притормаживает у обочины.

Удар нашатырным спиртом по слизистым возвращает в реальность. Отбиваюсь от рук, тычущих мне в лицо ватку.

Господи… опять этот дурной сон… Или не сон? Ничего не понимаю.

Как это похороны? Они сказали похороны?

— Тихо-тихо… — обнимает Макс, открывая в машине окно. — Детка… ну, ты что?

— Николь, всем очень жаль… — Ростислав. — Но ты должна держаться. Попей…

Я снова пью из протянутой бутылочки.

— Я хочу к Саше…

— Он убийца.

Отрицательно кручу головой.

— Это ошибка… Он не мог. Я говорила с папой по телефону. А Саша… Саша был не там, с ним. Он был возле меня в этот момент… он сбил того человека… — бормочу сумбурно. — Он не мог папу… Никак не мог…

— Значит, у него были пособники.

Мои веки тяжелеют. В голове словно вата. Мне становится пусто и равнодушно. Ощущаю, как Макс укладывает меня к себе на колени головой. Велюровая ткань на сиденьях превращается в какое-то вспаханное поле… я лечу над ним.

— Я хочу пить…

Язык прилипает к нёбу.

— Хватит… другую воду дай… — слышу откуда-то издали.

— Саша…

Что — Саша? Я не могу вспомнить чего я прошу.

— Всё хорошо, поспи, детка.

Закрываю глаза.

— Вырубилась… А что Вы с этим отморозком сделали? — слышу голос Макса.

— Ты свои задачи решай, Макс, в наши не лезь.

В себя прихожу от приступа тошноты. Какая-то незнакомая комната… держась за стенку иду в поисках ванной. Долго умываюсь. Лицо словно опухло. Голова тяжелая.

В той воде что-то было?.. Почему меня вырубило?

— Ника!.. — слышу за дверью голос Валентины Сергеевны.

— Я здесь, — присаживаюсь на край ванны.

Заходит, прижимая руку к груди.

— Моя маленькая девочка!.. Какой кошмар! Столько пришлось пережить! Как ты себя чувствуешь?

Обнимая за талию ведет меня отупевшую и пошатывающуюся обратно на кровать.

Смотрю перед собой в стену.

— Рост! Принеси чай! — выглядывает из комнаты. — Где Макс?

Ей что-то отвечают.

— Сейчас придёт Максимка…

Она трогает мой лоб

— Валентина Сергеевна, мне нужно ехать… — внутри нарастает тревога, но я пока не могу найти ей объяснение. Все как во сне.