Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света (СИ)

– А ты? – Ришка обняла меня, пока Уля стрелой умчалась наверх, за коробом.

– Всё будет хорошо, – я крепко прижала малышку к себе. – Верь мне, слышишь?

– Да, – ребёнок смотрел мне в глаза, и самое страшное, действительно, верил.

Верил, как самой Спасительнице Милосердной. Осторожнее с этими фразами. Всегда думайте, прежде чем произнести такое. Вам действительно могут поверить всем сердцем, всей душой, и не оправдать такое доверие – страшнее быть просто не может.

Уля принесла короб и мой плащ. Накинув его, я сразу почувствовала себя увереннее и шагнула на площадь.

В первый момент показалось: яблоку негде упасть. Потом присмотрелась: всего-то пара десятков человек. Мужчины. Молчат, словно столкнулись с тем, чего вообще не ожидали. Чего быть не должно, и теперь не знают, что им делать. Тихо. Даже собаки смолкли. Слышно лишь потрескивание факелов.

Я встала за спиной Ролана, который в ответ на это нервно дернул плечом.

Монсеньор презрительно и насмешливо смотрел на людей, собравшихся на площади. От чадящих факелов дрожал воздух, площадь словно плыла. Или это у меня что-то со зрением от страха?

Я разглядывала каждого, кто пришёл вслед за нашим добрым другом аптекарем. Знакомые лица: солдаты, тащившие Улю в тот памятный день, первое моё знакомство с городом. Плотник, что чинил нам дверь. Булочник с соседней улицы. А вон тот парень приходил за лекарством для мамы. Интересно, всё ли с ней в порядке? Надо бы навестить…

– Что вы здесь делаете? – вдруг тонким голосом выкрикнул аптекарь, обращаясь к монсеньору Ролану.

Получилось настолько нелепо, что мужчины, пришедшие с ним, смущённо переглянулись.

Ролан тяжело вздохнул:

– По какому праву вы беспокоите жителей Биргенгема?

– Но чудовище… – начал было аптекарь, который никак не мог успокоиться.

– Откуда у вас такие сведения?

Все уставились на Ллонка. Зло так уставились. Недобро…

– Если вы сами не чудовище и не заколдовывали кого-то, то откуда вам известно, где оно? Монстр пришёл к вам и отчитался? Почему не известили градоначальника? Почему не пришли ко мне? Господин Ллонк, я требую, чтобы вы объяснились. Вам стало доподлинно известно, что некое, как вы сами выразились, «чудовище» пробралось в дом, где живёт беззащитная женщина с двумя детьми и напало на них. Я правильно понимаю? Ведь это вы подняли весь город, чтобы их спасти, верно?

С каждым словом монсеньора аптекарь бледнел всё сильнее, а мужчины, пришедшие с ним, словно очнувшись, кидали друг на друга изумлённые взгляды, не понимая, что они тут делают. Пока плотник наконец не спросил:

– Это… Ллонк. А правда, откуда?

Поддерживающим гулом откликнулись остальные.

– Будем выяснять, – с нажимом произнес Ролан. – Утром. Господин Ллонк, вы задержаны.

Толпа одобрительно загалдела, факелы стали постепенно угасать.

– Итак, господа. За нарушение правопорядка солдаты отправляются на гауптвахту в форт. Доложитесь моему заместителю. Заодно сдадите ему арестованного господина Ллонка.

Солдаты, подхватив под мышки аптекаря и буквально приподняв несчастного перепуганного старика над землей, резво отправились выполнять приказ.

– Теперь вы, – Ролан перевёл взгляд на остальных. – За нарушение общественного порядка завтра явитесь ко мне в канцелярию, уплатите положенный штраф. На этом пока всё, можете идти.

Ролан дождался, пока все разойдутся, и обернулся ко мне.

В глазах мужчины горел такой огонь, что вот тут-то мне стало страшно по-настоящему. Право слово, чудовищем он был менее чудовищным.

Что мне оставалось делать? Я прижалась к нему, обняла за шею, не думая о том, что нас могут увидеть другие, и как это будет расценено.

– Пожалуйста, – прошептала я ему в ухо. – Не сегодня.

Он вздохнул и тихо проговорил:

– Джо… Ты просто невозможная упрямица. Почему ты не улетела? А если бы я не переломил ситуацию? Если бы они кинулись на меня все вместе, скопом. И неизвестно было бы кто кого?

– Пойдём в дом, а? Холодно…

– Где-то неподалеку был маг, – Ролан нахмурился. – Сильный и враждебно настроенный. Наблюдал, но не вмешивался. Джо… Что же мне делать с тобой?

Я вывела девочек из конюшни и велела им идти в дом. Ох, ну и ночка выдалась!

Расседлала Колокольчика, он никак не мог успокоиться, всё порывался лететь за нарушителями спокойствия, чтобы задать им трепку.

Я гладила боевого птаха, шептала, что он лучший. Что всё обошлось. Только Ролан…

Колокольчик посмотрел на меня с явной насмешкой.

– Вот ты понимаешь, что происходит? – спросила я птаха, и разрази меня гром, если он не закатился в жизнерадостном смехе. – Издеваешься, да?

– Глазам своим не верю, – тихо проговорил Ролан у меня за спиной. – Грифон… Как ты это делаешь, Джо?

В ответ Колокольчик одарил монсеньора тяжёлым взглядом. И не столько презрительным, сколько сочувствующим.

Мол, как же ты, дядя, докатился до жизни такой? Что даже с грифоном не разговариваешь.

– Он был одним из лучших, – вздохнул Ролан.

– А стал самым лучшим, – отрезала я.

– Боюсь, что вот в этом мы с тобой не сойдемся во мнениях, потому что грифон…