Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света (СИ)

Нет, я не то чтобы мечтала о звёздах и шампанском. Меня бы и закат у водопада более чем устроил, а уж в небе на грифонах – вообще сказка, мне много-то не надо, я не принцесса какая-нибудь, мы люди простые, но… Но не в подземелье же!

Впрочем, Милосердная с ним, с подземельем. Дело-то вовсе не в нём. Злило другое. Да, мы целовались. Хотели друг друга? Отчаянно и неистово, было дело. Но о любви. О любви речи не было. Так зачем? С чего вдруг? Неужто кузен короля так заскучали в вынужденной ссылке, чтобы на ночь глядя в подземелье стоять на коленях передо мной, пусть и отличившейся перед короной, но женщиной без роду, без племени? Думает, я забыла, где моё место? Вы и вправду думаете, монсеньор, что после всего, что я пережила, об этом можно забыть?

– Джо.

Коленопреклонённый монсеньор изящно целует кончики пальцев возлюбленной, и… И ничего его не смущает! Вот ну ни капельки…

Глупо. Глупо и жестоко. Слёзы застилают глаза, и всё вокруг кричит: «Нет, нет, нет! Прочь, прочь, прочь».

– Зачем? – шепчу.

Надо было оставаться зимовать в лесу. В пещере.

– Я прошу тебя стать моей женой и…

– Ролан, – делаю шаг назад. – Хватит. Лучше помоги дать пациенту зелье. Вдвоём мы справимся.

– Джоанна.

Он произносит мое имя так, что я вздрагиваю и вдруг замечаю тонкое колечко, усыпанное бриллиантами. Вытираю глаза. Ролан смотрит, не делая попытки подняться, не отводя глаз.

– Почему? – спрашивает еле слышно.

Мне становится не по себе, потому что в этом мнимом, обманчивом спокойствии чувствуется приближение бури.

– Скажи мне, почему? Почему бы тебе не стать моей супругой? Всеми уважаемой, носящей моё имя. Почему? Ты ведь была с ним просто любовницей.

«С ним…» Норфолк. Вздрагиваю от ненависти в голосе Ролана. Память швыряет в лицо воспоминания, словно осенний ветер опавшие листья, и вновь хочется выть. Волком выть от боли! А ведь я так старательно забывала.

Ролан, Ролан… За что ты так со мной?

– Ты что, – он видит мои слёзы, мою боль, но остановиться уже не может, будто его снова околдовали, – не понимала, как ты себя выставляешь перед окружающими? Перед нами всеми? Ты даже ничего не потребовала. Ни разу! Определённости. Статуса. А я не хочу унижать тебя! Не хочу, чтобы ты прятала глаза, говоря о нас.

– Ролан. Замолчи. Пожалуйста.

Он вскочил, привлёк меня к себе, сжал плечи – я оказалась в плену.

– Ты любишь его? – закричал монсеньор. – До сих пор любишь?! Но ведь он женат! Ты снова унизишь себя, позволишь растоптать и снова будешь любовницей?

– Не смей!

– Как же можно настолько не ценить себя, Джо. Позволять. Снова и снова!

Звон в голове, чистый, ясный, словно плачет порванная струна. Щека всесильного монсеньора под ладонью.

Шлёп!

Широко распахнутыми глазами кузен короля смотрит сквозь меня, не веря, что это действительно произошло. Что я осмелилась дать ему… пощёчину! Да ещё такую звонкую.

– Нельзя унизить любовь, Ролан, – тихо говорю я. – К искреннему чувству грязь не липнет. Но ты прав. У меня не будет связи с женатым мужчиной. Никогда. Вот только вас, монсеньор, это никоим образом не касается.

Молчит. Смотрит бешеными глазами и молчит. На кончиках пальцев мага вспыхивают искры, чудовище с диким грохотом обрушивается на прутья решётки, пытаясь вырваться.

И тут я понимаю: монстр беснуется вовсе не для того, чтобы напасть.

– Даже оно хочет защитить тебя, – хрипло шепчет Ролан. – Защитить от меня.

Сердце разрывается от боли. Ну почему… Почему всё так глупо в моей жизни? Так пусть же в ней, наконец, будет хоть какой-то смысл!

Отворачиваюсь, хватаю остывший котелок с зельем, склянки, разлетаясь, звенят под ногами, редчайшие настойки утекают в землю, но мне всё равно.

– Стой! Джо, нет! – Ролан бросается ко мне, но не успевает.

Я в полушаге от монстра. Чувствую его дыхание, вижу его глаза. Сколько же в этом взгляде… всего! Жалость, желание защитить и мольба. Отчаянная мольба о помощи! Он – человек. Он любит своих близких. Он околдован. Чувствуя в себе зверя, силой воли подавляет желание убивать, и это измученное невыносимыми страданиями существо сочувствует МНЕ! Мне, женщине, магу, красивой, здоровой, всего лишь запутавшейся в собственных любовных переживаниях. И так стыдно мне стало. Так сильно захотелось спасти этого парня, что…

– Открывай рот! Живо! – ору я на него, понимая, что стоит монстру протянуть лапы, и он без лишних усилий свернёт мне шею.

– Джо, – Ролан не дыша тихо шепчет, боясь спровоцировать монстра. – Отойди, ты перекрываешь мне…

Маг замолкает, не отрывая взгляда от чудища.

– Пей! – повторяю я, протягивая зелье меж прутьев, сознательно закрывая монстра собой от возможного удара: Ролан в порыве меня защитить думать не будет. И не промахнётся наверняка, но пока я рядом, чудовищу ничего не грозит. Вот уж действительно между двух огней!

Сую в когтистые лапы котелок.

– Быстро!

Заколдованный кивает и… опрокидывает в себя варево! Ты ж моя умница. Ревёт обиженно: ещё бы, горечь же несусветная, но, глядя мне в глаза и, кажется, доверяя, глотает усилием воли.

– Герой, – шепчу ласково, протягивая руку. – Котелок верни.

Хриплый, возмущённый вздох Ролана за спиной.