Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света (СИ)

Колокольчик кладёт мне голову на плечо, переступает лапами и протягивает одну мне.

– Умница моя. Как же ты яд распознал? Как догадался?

«Ну с такой-то хозяйкой было несложно», – насмешливо раздаётся в голове.

– Но у тебя же нет зелья? – я киваю на почти пустой пузырёк с алой жидкостью.

«Я всё-таки грифон», – напомнили мне обиженно.

– Колокольчик, Верный! – приказываю я. – Берите остальных и летите на ночевку в лес. Расслабитесь, волков погоняете. Считайте, у вас выходной. Вперёд!

– Но… госпожа графиня, – возражает один из гвардейцев.

– Надо испросить дозволения у монсеньора, – поддерживает другой, словно извиняясь.

– Испросите, – не спорю я. – Только если не в лесу, где же им ночевать?

…

Слуги под моим чутким руководством до утра чистили конюшни. Что я только не придумывала, чтобы люди не отравились: вымачивала в зелье перчатки, приказывала закрыть рот и нос косынками, выдавала каждому укрепляющую настойку. Но очень скоро встал вопрос: куда деть солому и грязь, в которых яда было столько, королевство можно потравить, и не одно! А ещё обеззаразить пол и стены нужно…

Мы с Брази варили зелья, не останавливаясь, напитывали силой, разливали не по пузырькам, а по ведрам. Стоит ли говорить о том, что к утру оба едва держались на ногах?

На рассвете, будто солнце взошло, появился Ролан.

– Всё, – объявил, подхватывая меня на руки монсеньор. – Спать.

– У нас закончилось зелье, определяющее яд, – объясняю, еле ворочая заплетающимся от усталости языком.

Лёгкое прикосновение мужских губ к моим – распахиваю глаза.

Никто не видел? Ладно. Тогда я тоже не видела...

– Сначала сон. Потом можешь варить, что хочешь, – милостиво разрешили мне, крепче прижимая к груди.

– Что с водой в Биргенгеме?

Он вздыхает и нехотя отвечает:

– Не отравлена. Улицы патрулируются. Как только вернутся грифоны, отправлю пару гвардейцев в войска. Пускай идут на соединение с нами, начнём прочёсывать горы. Пора знакомиться с тем, кто затеял это безобразие и устроил нам весёлую ночь.

– Кто бы это ни был, в средствах он более чем не стеснён. Судя по количеству яда, что он потратил на грифонов, у него плантации алконита! Растение очень капризное. Чтобы его вырастить, это столько сил и средств надо приложить, уму непостижимо.

– Уверена? – с сомнением возразил Ролан.

– Да. Концентрация ядовитого вещества слишком велика, значит, алконит не просто выращивали – его напитывали магией.

– Джоанна, – проворчал мужчина спиной открывая дверь в мою спальню. – Знаешь, у меня были совершенно иные планы на эту ночь. Из них сбылось только то, что ни ты, ни я не спали. Хочется убивать.

Он осторожно опускает меня на кровать, упирается руками в подушки, нависая всем телом. Он даже не касается меня, и хотя до этого мгновения думать о чём-то, кроме сна я, кажется, была не в состоянии, но… Кровь вскипает, хочется откинуться назад, притянуть его голову к себе, утонуть в глубине мерцающей лазури и отдаться желанию, Скалистые горы меня забери.

– Джо, – тихо произносит он.

– Джо! – раздаётся радостное.

Я понимаю, что это девчонки. Вскакиваю. Мы с Роланом стукаемся лбами со всего маху, звон стоит, будто колокол на море предвещает ураган.

Скатываемся с кровати, со стоном держась за голову, и… смеёмся, как сумасшедшие! Хвала Милосердной, Ришка, неуёмная душа, начала объявлять о своём появлении ещё в коридоре – спасла положение.

Все сюрпризы этой ночи. Страх за грифонов, которых мы чуть было не потеряли, собственные нежданно нахлынувшие чувства – всё это выплескивалось истерическим смехом до слёз, до икоты и всхлипов весьма не аристократических, и даже с монсеньора – да, да, и такое бывает – стороны. Мы не можем остановиться, хотя в спальню входят девочки и застывают, совершенно не понимая, что происходит.

– Джоанна? Все в порядке? – с сомнением в голосе произносит Уля.

Я киваю, а Ришка летит ко мне, раскрыв руки, как птичка крылья. Собираюсь её подхватить, но вспоминаю: Спасительница милосердная, на мне та же самая одежда, в которой я…

Осматривала конюшню, работала с ядом и противоядиями… И много ещё чего, включая тот интригующий момент, что я уже сутки в ней!

– Мне надо переодеться! Там же яд был, – умоляюще смотрю на Ролана, который уже подхватывает Ришку. Помочь он решил...

Я с укором смотрю на монсеньора. Он выпускает девочку.

– Вам тоже надо переодеться, – делаю страшные глаза, кивая на его одежду.

– Я прикажу подать вам завтрак, девочки, – говорит монсеньор, оборачиваясь с порога. – Уля. Уложите Джоанну спать. Она всю ночь на ногах. И тебе придётся самой присмотреть за сестрой: сейчас в форте все заняты.

– Сделаю, – серьёзно отвечает Уля.

Пока моюсь, с тоской рассматриваю любимое дорожное платье, тёмно-зелёное, с разрезами по бокам. Под него мужские штаны и сапоги. И удобно, и приличия соблюдены. У меня таких несколько, но это любимое. И что теперь делать? Попытаться привести в порядок? Выкинуть и заказать новое?

Уля действует решительно. Завтрак, травяной успокаивающий отвар. Ришка недовольно сопит, пока старшая сестра задёргивает шторы:

– Спать! – командует мой маленький генерал звонким голосом.