Не боги

– Это точно, – сказал Шевчук. – Подробностей мало, но чем богаты, как говорится. В общем, тут они и встретились. Почему машина остановилась, как он их убедил – знает только водитель, он задержан, его сейчас допрашивают, но он, говорят, в шоке. Как открылась дверь, Либерман достал нож и стал им этого командира колоть. Ножик, сказали, очень острый. Не один раз попал, комчасти не выжил, конечно, хотя и врачи приехали быстро, и больница тут недалеко – не помогло. А может, просто сделали вид, что повезли в больницу, полковник все же, орденоносец – не знаю. Водила, судя по всему, сначала пытался изнутри помочь, руки у него порезаны, а потом он уже выскочил и Соломоныча начал оттаскивать. Силы не рассчитал, да и толку было бороться с Либерманом – в общем, так получилось, что водила вроде как на него навалился и этим ножом Соломоныча и прирезал. Оттого и в шоке. «Скорую», кстати, не он вызывал, тут уже мимо офицеры местные ехали, они и звонили. Но Либерман уже тут помер. У него, кстати, паспорт был с собой, так что опознали на раз. Пока все.

Шевчук помолчал, потом продолжил:

– По факту все, по сути – не все. Не понятно, чем ему этот полкан не понравился. До того не понравился, что он его захотел убить.

– Не знаю, – ответил Артем. Что-то витало в его голове, но он не мог ухватить мысль: «военный… воинская часть… командир части…», – нет, не знаю.

В этот момент проезжающая мимо машина остановилась, и с водительской стороны открылись сразу оба стекла – спереди и сзади. За рулем сидел мужчина, а сзади – женщина.

– Вы что, друзья этого подонка? – спросил мужчина.

– Это вы про кого? – развернувшись, спросил Артем.

– Ясно про кого, – ответила женщина. – Про этого полковника треклятого.

– А, – выдохнул Артем, – нет, не друзья.

– А я так скажу – так ему и надо, – сказала женщина. – Сыночка нашего, сволочь, в петлю загнал, и не его одного, так пусть сейчас в аду горит, мразь! Нашелся все же кто-то, кто за сыночков наших отомстил гадине, – и она заплакала. Мужчина что-то ей сказал, и машина двинулась с места.

– Вот черт! – пробормотал Шевчук.

Потом они сидели в «тойоте». Шевчук курил, а Артем корил себя, что не успел предотвратить гибель Либермана.

– А что бы ты смог сделать? – спросил Толя.

– Не знаю. Я сегодня к нему приехал, хотел отговорить его. И опоздал.

– Ты правильно выразился: решение было принято, – сказал Шевчук. – У Василия ведь так же было. Считай, он был вдвое моложе Либермана – но уже все понимал. И отговаривать его тоже было бы бессмысленно. Но если бы я только знал! Ай, да я тебе тогда все это рассказывал…

– Я помню.

– Ну вот. Тогда ты мне все объяснял, теперь я тебе.

– Да уж, – горько усмехнулся Артем.

– Я много думал об этом, – Шевчук выкинул только закуренную сигарету в окно. – Понял одно: Вася так поступил не потому, что он не ценил жизнь. Он просто хотел достойно встретить смерть. И сделать в конце жизни что-то нужное, как это не грубо звучит – хорошее. Пусть даже это будет месть – месть во благо. Все они этого хотели. И приняли то самое решение.

– Кошмар какой-то, – воскликнул Артем. – Расскажи кому – ведь не поймут. Скажут – дурость, идиотизм. Совестить начнут. Про права вспомнят, про суд, про государство, про Бога, наконец.

– Знаешь, Артем, я на войне был, и там нашими автоматами не Бог управлял. Там твои боги – командиры, они что-то решали, ну и мы что-то сами додумывали. Но если ты там задумываться будешь, про совесть начнешь вспоминать или про права – тебя Боженька быстро к себе заберет.

– Так здесь не война.

– К сожалению. – Толя вздохнул. – Не заморачивайся. Кто надо, и так поймет, а что до остальных… Чтобы судить об этих поступках, надо оказаться в их ситуации. Не дай Бог этого ни тебе, ни мне. Никому.

Глава 37

Когда Артем уже подъезжал к дому, на телефон поступили два звонка. Первый был от следователя, второй – от адвоката. Тема, понятно, была одна.

– Завтра с самого утра жду вас с адвокатом, – жестко процедил Соломин. – Повестку получите на месте.

– Он мне ничего не объяснил, – посетовал адвокат, – даже разговаривать со мной не стал толком. Что-то случилось, Артем Григорьевич?

– Да, Андрей Андреевич. Давайте где-нибудь пересечемся, перекусим, и я все объясню.

После этого он позвонил племяннику Либермана. Говорить про гибель Льва Соломоновича было крайне трудно. Пообещав еще позвонить, если узнает что-то новое, Артем прервал связь и вытер взмокший лоб.

Адвокат почти не ел, в отличие от Артема, но слушал очень внимательно. Момент, связанный с утренними звонками Либерману, его немного опечалил.

– Придется объясняться…

– Да, – согласился Артем, – я уже об этом думал. Если у них телефон Либермана, а это наверняка так, то они увидят и утренние, и вчерашние звонки. При желании можно отследить мои перемещения и понять, что мы встречались. А утром он убивает этого полковника. Все, как назло, укладывается в ту самую историю, которую они себе надумали.