Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»

Да вот хотя бы взять: по его собственным словам, таких девушек, как Людмила и Герта, среди его «сотрудников» не меньше сотни. Немыслимо представить, как при этом, не будучи евнухом, оставаться спокойным, несколько даже равнодушным к женским прелестям и уловкам человеком. В этом Леонид Мятлев разбирался, как никто.

Он ещё подумал – а если бы ему сейчас было дано право выбора, с кем бы он предпочёл уединиться? Людмила ведь явно красивее внешне и, главное, сексуальнее. Но отчётливо, анализируя себя до самых глубин, понял, что всё равно выбрал бы Герту. Даже вообразив развод с женой и все прочие неприятности. Слава богу, что так вопрос не стоит. При желании можно сказать, что в другом мире и измена изменой не считается. Как сделанное и сказанное во сне.

Выждав две-три секунды, а больше мысли Мятлева не заняли, Вадим снисходительно улыбнулся.

– Оперирую – не оперирую, дело шестнадцатое. Однако военно-полевым хирургом я был не из последних. И в совершенно нечеловеческих условиях. Это здесь я немного нервы поправил и точку зрения на обстоятельства жизни изменил. Да оставим, таким, как ты, этого не понять. Посмотрел бы я на тебя, если бы кровь из перебитой артерии вдруг в глаза брызнула…

Ты касаемо квартиры прикинь, как профессор Преображенский, если вдруг придётся и тебе жилплощадь выбирать. Что светскому человеку в той России нужно? Большая гостиная, чтобы музицировать и вслух стихи и пьесы читать, как в старое время принято было. Пятьдесят квадратов, почти половину из них стейнвеевский рояль займёт. Дальше – личный рабочий кабинет. Библиотека, желательно – дверь в дверь, чтобы далеко не ходить. Как вот здесь, где сейчас сидим. Неплохо ведь сидим? Это – три раза по двадцать пять. Столовая, чтобы два десятка гостей по-человечески угостить. Ещё пятьдесят, меньше не выйдет. Спальня моя. Спальня будущей жены. Три гостевые спальни. Оружейная, она же мастерская. Стеллажи с оружием, стол для чистки, станочки кой-какие, запчасти, расходный материал. И всё. Если дети пойдут рождаться, так гостей селить и некуда станет. А ты говоришь – десять комнат…

– Да, – вздохнул Мятлев, не придумав, что возразить. Вот и разница в психологии и просто воображении людей разных исторических формаций. Советского воспитания генерал (Генерал!), не имея «безгрешных доходов»[152] на рублёвский особняк или замок, продолжал мыслить в категориях «двушек», «трёшек» и прочих квартир стандартных планировок.

Подымили сигарами, Вадим извлёк из тумбочки бутылку коньяку. Привёл старую шульгинскую шутку: «Хлопнем по одной, пока бабы не видят».

Мятлев на неё отреагировал стандартно и без воображения:

– А чего? Мы же с ними и так весь день пьём. И никто не препятствует.

Ляхову пришлось объяснить сакральный смысл этого мероприятия. До Леонида дошло.

Хлопнули.

Мятлев долго смотрел на висевшую перед глазами картину, и его очень впечатлявшую с момента, когда вступил в понимающий возраст.

Камилл Писарро, «Оперный проезд в Париже». Не мог же хозяин её специально для него здесь повесить. Причём картина эта выглядела подлинником (каким и являлась на самом деле). Значит, если самые тонкие (неалгоритмируемые) вкусы у них совпадают, так и остальное должно бы. Помимо службы. Контрразведчику показалось, что не только «девушку своей мечты» он сегодня встретил, но и друга, может быть – на всю жизнь. Бывает иногда такое.

Ещё раз спросил себя – «стоит ли?» – и задал больше всего волнующий его сейчас вопрос, независимо от должности и обстановки:

– Герта – она тебе кто?

Ляхов снова внутренне усмехнулся (забыл, что ли, генерал – было уже кое-что сказано по поводу девушек. Или настолько гвоздём засела в мозги эта тема, что каждая лишняя рюмка коньяка к ней возвращает?), внешне оставаясь настолько серьёзным, насколько требовали обстоятельства.

Мог, для шутки, ответить в стиле очередного общеизвестного романа – «собрачница». Возможно, это Мятлева ещё более бы возбудило. Хотя куда уж дальше?

Вадим предпочёл, налив по новой, сказать чистую правду (которую умные люди всегда отличают от самой тонкой лжи):

– По легенде – племянница. На самом деле, как я уже говорил, – действительно не более чем подпоручик отряда «Печенег» Главного разведуправления Императорской Гвардии. Не очень давно поступила в моё распоряжение в качестве личного телохранителя и порученца. Случись что со мной – станет ронином. Ты ж у нас знаток японистики. А она не только хокку и танка наизусть читает, она мечами владеет так, что и у меня мороз по коже. Я в детстве отцовской золингеновской бритвой себя по щеке полоснул, так до сих пор возле лица ничего тоньше совковой лопаты видеть не могу.

– Не пугай, а? Война будет завтра, а сегодня ещё вечер двадцать первого июня.

Ляхов отметил оригинальность посылки. Серьёзные он на будущее перспективы воображает. Впрочем, он мог и в другом смысле это сказать, не подумал просто.

Мятлев, высказавшись, снова остановил взгляд на бутылке.

– Что, ещё по одной? – и подвинул к середине стола свою рюмку.