Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»

Граф прикусил губу. Пять, семь — невелика разница. В свете последних данных там, куда они отправляются, ему хватило бы одной Анастасии. Рота корниловцев с опытом действий в современной Москве и на Валгалле вполне заменит его героическое отделение целиком. Но суть ведь не в этом. «Снаружи» (так он внезапно подумал о своей реальности) явно что-то случилось, и Тарханову нужны именно его девчонки. Две, всего лишь, но именно они. Иначе взял бы любых других. В трёх отрядах больше сотни девушек, ничуть не хуже подготовленных.

— Так точно, хватит. Но я просил бы пояснить…

— Поясню, не спеши зря глазами сверкать. Только что ко мне обратился с настоятельной просьбой всем известный полковник «Фёст». Для выполнения не менее важного задания он просит немедленно откомандировать в его распоряжение…

Тарханов выдержал паузу, или так показалось со стороны, а он просто перевёл дыхание. Но этой секунды хватило на многое. То, что вздрогнула Людмила, — понятно. Они виделись с «другим Ляховым» совсем только что, и он не говорил ни о каком деле, где может потребоваться её помощь. Но отчего-то ей так не хотелось уходить, пусть и в загадочную, манящую Югороссию, оставляя его здесь. Неужели ей удалось впервые сформировать ту самую «мыслеформу», о которой говорил Ляхов-Секонд?

И тут же уколом в сердце — другая мысль. Что, если сейчас Тарханов вызовет, но не её? Может ведь быть и такое. Они все офицеры, присягу давали. Клялись «стойко переносить все тяготы и лишения службы». Допустим, новое задание посложнее и поопаснее того ночного налёта на генеральскую дачу? Тогда Фёст её с собой не взял, оставил «расположение» охранять, вместе с Секондом, кстати. И объяснил потом, что не её от опасности прятал, а исходил из личных и боевых свойств и качеств каждого бойца. Что и подтвердилось через два часа всего лишь, когда уже ей пришлось разыгрывать эротическую сцену перед милицией и МГБ. Тут бы уже Вельяминова не справилась. Точно. Не то амплуа, как в театре говорят.

И всё же…

— Подпоручика Вяземскую.

С огромным трудом Людмила сохранила безразличное выражение лица, делая шаг вперёд. Её — значит, её. Да и остальные девушки отреагировали спокойно. Большинство, пожалуй, обрадовались, что предстоящее приключение их не обошло по непредсказуемой воле начальства.

— Подпоручика Витгефт.

На лице Герты мелькнула досада. Старая Россия, прошлый век, красавцы белые офицеры — всё мимо! Но удивиться она не удивилась. Если опять предстоит что-то отчаянное, «по самому по краешку», на кого же Фёсту рассчитывать? Она уже один раз, проявив непредусмотренную инициативу, нарушив прямой приказ, спасла «близнеца» от почти неминуемой (ну, пусть — весьма вероятной) гибели. А с Людкой они хорошо сработаются — нежная блондинка с наивно готовыми восхищаться всем на свете глазами и остзейская холодноватая красавица, умеющая вести себя как дворовая хулиганка.

— Вопросы, возражения есть? — традиционно спросил Тарханов.

— Возражений нет, а вопросов слишком много, — дерзковато ответила Витгефт.

— Главное — возражений нет, а то я уж забеспокоился — а вдруг будут? Слава богу, пронесло, — усмехнулся полковник. — Взять снаряжение — и за мной. А вы продолжайте, — кивнул он Ляхову. — Всем счастливого пути и скорой встречи.

Дальше ничего особенного, по стократно обкатанному, как Николаевская железная дорога, каналу «из точки А в точку Б» — знакомая рамка, свет южного солнца, ударивший в глаза в полумраке кремлёвского каземата, и синева моря до самого горизонта за зубчатым каменным парапетом.

В определённом заранее порядке — сначала Уваров, за ним Анастасия и Мария Варламова, Катранджи с Кристиной в полушаге впереди, следом Инга и Марина перешагнули на столетие назад. Руки у всех на виду, улыбки на лицах, но стрелять готовы начать быстрее, чем опомнится враг, даже если он их и ждёт.

Никакого врага на плоской площадке, вымощенной пресловутым мрамором, давшим название и морю, и острову, они, естественно, не увидели. Единственный человек их встречал, при виде которого Уваров ощутил и радость, и успокоение, и глубоко укоренившееся чувство почтения, уважения, где-то и зависти.

Полковник Михаил Фёдорович Басманов, всего лишь тридцатитрёхлетний, не намного старший возрастом и званием, чем сам Уваров, офицер. Однако, глядя в его глаза, можно было дать и пятьдесят, и больше. Валерий вплотную общался с ним часов шесть-семь, из них час — на поле боя, остальное — в царском тереме.

Очень правильно рассудили Ляхов с Воронцовым, решив направить для встречи гостей именно его, и только его одного. Уваров окончательно успокоится за судьбу своей миссии, Катранджи непременно сообразит, что если начальник его охраны столь явно обрадован, увидев встречающего, причём одного-единственного, без конвоя и даже парадного караула, тоже приспустит пружину своей настороженности, если в стилистике восточных сказок оставаться. Ну и «валькирии» обрадуются, увидев в качестве представителя очередного, нового для них мира — почти что идеального (опять же в понятиях этого мира) человека.