Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»

— Он со смены домой шёл. Двое догнали, какую-то ксиву показали, пацан и прочитать ничего не успел. Что взять, — Борис Иванович пренебрежительно махнул рукой, — всей службы — сержант-срочник ВДВ. Чечни немного — вот и всё образование. Стали расспрашивать. Не столько о вас, как о «племянницах» ваших. Так вопросы загибая — не бордель ли здесь подпольный.

— Забавно. А участковый у нас для чего жалованье получает?

— И я о том же. Любая контора всё, что нужно, по своим каналам, не вставая со стула, выяснит. Да и хозяин, друг ваш — человек авторитетный. Не уверен, сам начальник горуправления рискнул бы связываться?

— Ваше мнение? Блатные, что ли? А им чего? Не вижу резонов. Как-то, помню, с одним из смотрящих разговор был. Отчего, мол, мимо него квартиры взяли, дорогу кому-то перешли, с общаком не поделились…

— На чём сошлись? — проявил искреннюю заинтересованность Борис Иванович. То ли вправду о той истории ничего не слышал, то ли решил версии сверить.

«Интересно интрига закручивается, — внутренне усмехнулся Ляхов. — Правильно Александр Иванович говорил, иронически цитируя кого-то: „Что бы вы ни делали, вы делаете мою биографию“». В смысле — «самим фактом причастности к „Братству“ вы обречены на участие в заранее предопределённых событиях. Шаг вправо, шаг влево — никакой разницы. Конвой всё равно стреляет без предупреждения».

— Да пустяки, майор, оно тебе надо? — перешёл Фёст на «ты». — Кому положено — за базар ответил, общак похудел на сумму «морального ущерба»…

Тут он не врал, и врать не следовало. Всё, кто «в теме», знают, сколько с общака по правильным понятиям сняли.

Во взгляде консьержа он пытался уловить что-нибудь демаскирующее. Нет, ничего. Чисто. Если только сам он не последний лох, а майор — гений артистизма. Ничего, кроме некоторого напряжения, вполне естественного при внезапном серьёзном разговоре. Похожем на внезапный встречный бой вражеских разведбатов.

— Хорошо, майор, — полуотвернулся Борис Иванович. — Что показалось важным — я сказал. На самом деле — расспрашивали его только о девушках. О тебе — даже Иван понял — для отмазки. Предупредили об ответственности за неразглашение, и то без нажима. Вербовать в агенты не пытались. Это пока всё. Дальше сам смотри. Если что — можешь на меня рассчитывать. Остохренело всё. Уж лучше снова автомат на плечо — и в сопки.

— От Москвы до сопок далековато, хотя я и там бывал. Давай в пределах Бульварного кольца сориентируемся.

Подал человеку надежду, не сказав фактически ничего, кроме намёков, подлежащих и двоякому, и троякому толкованию.

Как уже было заведено, в знак завершения разговора положил на стойку, вне поля зрения должным образом подрегулированной телекамеры, пятитысячную бумажку. Так у них сложилось, что этот момент ни одного, ни другого не унижал. Словно два офицера сигаретой поделились.

— Да вот, кстати, — уже с порога обернулся Фёст, — ты, наверное, чай в каптёрке пил, прозевал — съехали Людкины подружки. Конкурса в институт испугались. Теперь их двое со мной — Люда и Герта. Эти — не испугались!

И опять короткий обмен взглядами.

— Съехали так съехали, — равнодушно ответил Борис Иванович. — Если что — я и чемоданы помог с этажа снести. Вчера?

— Сегодня. Около восьми утра.

— Нормально. К Кисловодскому поезду с Курского вокзала.

— Именно. Так я с оставшимися племянницами погулять пошёл. К вечеру, пожалуй, вернёмся…

— Гуляйте, чего ж, дело молодое. Сотовый твой у меня есть.

— Возьми ещё один. — Фёст положил перед консьержем свою «паранормальную» визитку, где подчеркнул нижний из четырёх номеров, всего четырёхзначный. Выводящий с любого телефона прямо на блок-универсал, помимо ГТС и любых провайдеров.

— Ого! Это что ж за… — не сдержал удивления майор.

— Наука — она что? Она находится в постоянном прогрессе, — назидательно сказал Ляхов. — Придёт время — может, все по двузначным звонить будем, — он постарался, чтобы прозвучало и это достаточно двусмысленно.

Можно считать, что пищи для размышлений он бывшему майору предоставил достаточно. Как он её использует — его дело, но Фёсту казалось, что тот сделает правильный выбор. Наш человек, по манерам и по духу.

На прощание Вадим бросил, негромко и почти в сторону, ещё одну фразу:

— Смотри, майор, глядишь, и мечта твоя исполнится. Быстрее, чем думаешь. Какие наши годы?

Девушки за время его задержки заскучать не успели. Стоя в самом центре Столешникова в платьях, и без помощи ветра (а довольно свежий ветерок вдоль переулка тянул) показывающих, какими должны быть настоящие женские ноги от переплетённых ремешками босоножек щиколоток до почти крайних пределов, можно услышать много лестного. Пусть слова эти сказаны не прямо им, а друг другу проходящими мимо мужчинами.

Особенно лестно прозвучала фраза сорокалетнего интеллигентного мужчины, адресованная спутнице, жене не жене — неважно.