Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»

— Видишь, вот тебе! А нам орут — «генофонд русский порушен, антропологическая катастрофа»! В подтверждение на подиумах моделей с ногами типа картофельной ботвы показывают. А это — настоящие русские девушки — смотри.

Что ответила дама, «валькирии» не услышали, но и у неё всё с ногами и прочим было в порядке.

Со словами мужчины-патриота нельзя было не согласиться. Они смотрели здешние телепрограммы, даже одну специальную (как положено разведчикам для изучения обстановки), где круглые сутки ходили по подиумам страховидные девицы на заплетающихся ногах толщиной в предплечье ребёнка.

Ещё двое не таких уже интеллигентных, явно подвыпивших мужиков снова хорошо отозвались о технических и эстетических достоинствах элементов их опорно-двигательного аппарата.

— Тех, на Тверской, соплёй перешибить можно, а эти, спорим, мячиком штангу сломают, как Бобров когда-то…

Кроме прохожих, к девушкам начал пристально присматриваться милицейский лейтенант, до того словно бы скучавший в салоне «девятки» с надписью «ППС» по борту. Фёст, спустившись с крыльца, это мгновенно отметил. Не свои патрульные, не нашего отделения. В инициативном порядке, что ли, на выигрышный участок вышли? Мимо ехали, вызывающе эффектными девчонками заинтересовались? Едва ли. Тут всё чётко поделено. И уж слишком (любому менту понятно) вид у девушек не тот! Не уличный. Вариантов придумать можно много. Допустим, лейтенанта раньше наблюдать за домом поставили, чем наверху диспозиция[128] поменялась? Теперь он сидит и думает, что правильнее — позвонить командиру батальона насчёт очередных инструкций или продолжать исполнять предыдущие?

Вадим что-то, из машины не слышное, сказал «валькириям» и с решительным видом направился прямо к машине. Лейтенанту показалось, что лучше всего сразу бы скомандовать водителю отъезжать: не с его звёздочками тут рисоваться, но не успел.

Ковбойской походочкой «а-ля Юл Бриннер» Ляхов пересек мостовую, наклонился к лейтенанту:

— Здравия желаю, командир! Полковник Ляхов представляется[129] по случаю неотложной необходимости. Тебе всё равно здесь скучно. Кинь нас до Суворовской площади, быстро и без затей. Даже и без сирены, если выйдет. Две штуки на пиво. И дежурь дальше…

Интересно, как легко и понятно выразился непримиримый боец с коррупцией. Так «коррупция» — это где-то там, наверху, в заоблачных высях. А так — простые «реалии жизни», от веку заведённые. Просишь у человека что-то, прямо в его обязанности не входящее, — будь готов отблагодарить. Чем и как — смотря по обстоятельствам. А уж снизойдёт он к твоей просьбе или нет — дело его совести и твоей удачи. Всегда так было, сколько Фёст себя помнил, и до него тоже, с времён Киевской Руси, как минимум.

Милицейский лейтенант нервно сглотнул. Полковников он опасался и не любил, возражать им хоть в чём-то — себе дороже. Тем более, судя по возрасту и манере разговора, этот полковник — никак не милицейский. А документы спрашивать — незачем, с первого взгляда ясно, не на понт берёт.

— Садитесь, товарищ полковник, довезём, труда не составит.

Втроём устроились на заднем сиденье, и всю дорогу лейтенант не сводил глаз с внутреннего зеркала. Будто никогда девичьих коленок не видел.

Где переулками, где проходными дворами, где по встречке с сиреной до бывшей площади Коммуны, ныне — Суворовской, долетели за двадцать минут.

— Спасибо, командир, — сказал Ляхов, выпустив на тротуар девушек. — Ты — хороший парень. Держись, господин офицер, всё ещё впереди.

Положил на торпедо машины обещанные деньги.

— Да вы что, товарищ полковник! Да зачем? Мы и так, из уважения… — Лейтенант, похоже, всерьёз попытался возмутиться.

— За уважение — спасибо. От меня взять можешь. Знаю я ваши с сержантом заработки. Только сволочью не становись за эти же копейки. Не окупается, ты мне поверь. Ладно, езжайте, заболтался я…

На самом деле Ляхов говорил очень продуманно, ориентируясь на довольно понятную натуру этого лейтенанта. С кем же дальше жить, работать и воевать, если молодёжь вовремя не воспитывать?

— Езжай. Вдруг чего потребуется — по службе или просто так — к старшему консьержу в моём подъезде обращайся.

Они вошли в ворота, ведущие к озеру в глубине парка Дома Российской армии. Людмила обернулась, убедилась, что милицейская машина потерялась в потоке, сжала локоть Вадима:

— Да, вот такому нам учиться и учиться…

— Не скромничай. На даче ты так лихо импровизировала…

Герта смотрела на них сбоку, до невозможности тонко улыбаясь. Милуются, понятное дело. Но Вадим Петрович партию провёл действительно аккуратно. Хоть в учебники вноси. Одно было Герте непонятно — для чего эта милицейская машина оказалась напротив подъезда именно в момент их появления? И отчего взгляд сержанта за рулём не соответствовал его роли и должности?

Глава тринадцатая