Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»

— В финансовом смысле — очень разорительно. Давай дальше.

— Ну а что дальше? Влюбился я, ты это понять можешь? Никогда себе такого не позволял, считал, что у меня пожизненный иммунитет. Не стесняюсь признать — со школьных времен сотни две перепробовал, от одноклассниц до зрелых дам, и все — красавицы на подбор! И я ведь не пацан, могу отличить вспышку желания от настоящей влюбленности, хотя в мои годы несколько смешно такие слова произносить. А куда денешься?

Стыдно сказать, я вчера, когда игру закончили, до комнаты её проводил. Только что на колени перед ней не становился, ручки целовал. Потом… — видно было, что генерал не играет, что ему действительно стыдно и он торопится выговориться перед Ляховым, пока тот не услышал от Герты менее выгодную для него версию случившегося. — Потом не сдержался чуть-чуть, кимоно в запале расстегнул, даже одну пуговицу оторвал… Ничего такого, просто вдруг очень захотел ей грудь поцеловать.

— По морде не получил? — деловито поинтересовался Вадим.

— Чего не было, того не было.

— Тогда нормально. Нынче услуги хороших протезистов дорого стоят. А в остальном… Что, думаешь, я девчонкам в своё время под юбки не лазил? Се ля ви, понимаешь. Физиология пополам с психологией и сексологией. Я поздно научился на жизнь реально смотреть, хоть и в меде учился. Всё мне казалось, что это нас, мужиков, непреодолимо к бабам тянет, а они — не от мира сего, и если когда и уступают, то только из вежливости…

— Да ты мне теории не читай. У меня — любовь, я тебе говорю. Понимаю, что это значит. И я ведь видел — она тоже плывёт! И дышать начала, и на поцелуи очень правильно ответила. Я наяву почувствовал, что мне тоже, как ей, двадцать, ну, двадцать пять, и она ко мне тоже воспылала… А тут тебе и кровать трёхспальная, и блюзовая музыка, свечи горят, опять же…

Вадим отчётливо представил обстановку, что сумела создать Герта, её саму в расстёгнутом халате, настроение крупно выигравшего, в меру навеселе генерала наедине с девушкой, поразившей его в самое сердце. Тот самый «кризис среднего возраста» настиг его в очень неподходящий момент. Зато расчёт Ляхова оправдался в полной мере.

— Потом вдруг, когда я решил, что уже всё, — продолжал Леонид, — она напряглась, как стальной прут. И так меня решительно отстранила, что вправду подумал — сейчас кулаком в морду заехать может или коленкой куда надо.

— Обидно, — сочувственно сказал Ляхов. — Бывает, в таком варианте пожизненными импотентами становятся.

— Обошлось, слава богу, — облегчённо, как после церковной исповеди, ответил Мятлев. — Она меня простила. Сказала, что мужскую психологию понимает и даже сочувствует. Мы с ней потом ещё кофе с коньячком выпили, причём, вот ведь зараза, она халатик на одну только среднюю пуговичку застегнула. Любуйся, мол, если нравлюсь, остальное — зась[155]!

— Считай, тебе крупно повезло, братец, — едва ли не с завистью сказал Вадим. — При её натуре можешь считать — она тебе почти всё пообещала. Только торопиться не надо. Офицеры-«печенеги» — это тебе не девочки с Тверской.

— Так что теперь мне дальше делать? — с надрывом воскликнул ободрённый, но пока не вышедший из минора (можно представить, как он провёл в своей одинокой постели остаток ночи и утро), Контрразведчик.

— В твоих семейных делах там, — Ляхов махнул рукой в сторону окна, — я не советчик. Если Герта тебя не отшила раз и навсегда, шансы у тебя выше, чем на мизере «без хозяйки». Дерзайте, генерал. Аркольский мост перед вами!

— Что же мне теперь — сюда эмигрировать?

— Не уверен, что в качестве пожизненного мужа ты баронессу Витгефт устроишь, — намеренно жёстко ответил Вадим. Вербовщик не должен давать объекту, тем более — коллеге, заведомо невыполнимых обещаний. — Но… Не мне судить. У самого похожий вариант. Людмила будто бы согласилась себя обручённой считать, а там мало ли? Мы ведь всё равно для них — люди другого мира. Как для русской княжны-эмигрантки двадцатого года — парижский лавочник.

— Да и чёрт бы с ним! — после следующей рюмки и затяжки «корниловской» папиросой воскликнул Мятлев, для самоутверждения стукнув кулаком по столу. — И вообще, мы ещё посмотрим! Поверь моему слову — если она согласится, женюсь без всяких. И к Императору на службу пойду, если примет.

— И это — правильно, — поддержал его Ляхов. Не стал говорить, что с нравственной точки зрения позиция Мятлева выглядит несколько двусмысленно. Хотя, может быть, наличие законной супруги в одной реальности в другой не может рассматриваться как двоежёнство. — Я сегодня должен на пару дней кое-куда съездить. Людмилу и Герту оставлю здесь. Хоть в этой Москве поживите, хоть в той. На твоё усмотрение. Они тебя прикрывать будут…

— От кого? — удивился Леонид.

— Сие мне неизвестно. Только такая интересная закономерность существует. Как только кто-нибудь начинает в одни с нами игры играть, количество совершенно невероятных, но крайне хреновых прикупов увеличивается в разы. Но и везуха — тоже.

— Неужто?