Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»

— Здесь бы — не долетели, — мягко сказала Кристина. — Формулу расчёта траектории приводить не буду, но точка падения оказывалась в семи метрах от уреза воды. При самом сильном толчке. Учтите угол снижения дна — чтобы выжить, вам не хватало пятнадцати метров по горизонтали или двадцати тысяч джоулей кинетической энергии на начальной ветке траектории…

— И ты это просчитала? — ошарашенно спросил турок.

— В чём вопрос? — почти так же, но без эмоций на лице и в голосе удивилась Кристина. — Когда вы кидаете камень в цель, ваш мозг успевает оценить его вес, расстояние до цели, нужную степень поворота всех суставов, натяжение связок, силу, необходимую для срабатывания всех сгибающих и разгибающих мышц… Вас это никогда не удивляло?

Странно, что никто из присутствующих ещё не попытался (или не захотел?) начать практическое обсуждение настоящих причин случившегося.

Так, если с другой стороны подойти — «а чего — случившегося?» Уваров видел только прыжок Катранджи в сторону обрыва. Кристина исполнила свой долг в рамках данного факта. Удолин почуял острый дискомфорт от ощущения «постороннего неведомого». Анастасия и её подруги-подчинённые среагировали на профессором же обозначенную и лично для них сформулированную и указанную цель. Басманов видел неуместный в мирной обстановке разворот башен «Гебена» в их сторону. Его эмоциональная или профессиональная реакция фактически спровоцирована тем же Удолиным.

И что в сухом остатке?

Как говорится — прокурору предъявлять нечего.

Конечно, предъявлено будет — просто чтобы всё было по справедливости. Не положено в порту боевому кораблю башнями вертеть? Не положено. Даже винтовку или пистолет, неважно, заряжены они или нет, солдату с первого дня службы строго-настрого запрещается в сторону живых людей направлять. Известно, раз в год и палка стреляет. Обычное оружие — гораздо чаще.

Уваров про себя усмехался. Надо же, как судьба над ним и всеми здесь присутствующими развлекается-то! Катранджи получил всё, что хотел, мало ему Одессы показалось. Добился поездки этой, сопровождения того же самого. Напросился, можно сказать! А в армии не зря говорят: «Ни от чего не отказывайся и ни на что не напрашивайся!»

Кристина тебе, видишь ли, понравилась. Ну и обхаживал бы, как всякую нормальную девицу, дворцами над южными морями, яхтами да бриллиантами соблазнял. Нет — «чтоб опять личной телохранительницей была». А Пушкина подзабыл: «Чтоб служила мне рыбка золотая, и была бы у меня на посылках». Посмотрим теперь, кто у кого и кем будет. Валерию приходилось видеть подобные мезальянсы[174]. Господин генерал-лейтенант, гроза корпуса, а то и округа, женившись на гувернантке своих детей, неожиданно быстро превращался в безнадёжного «подкаблучника». А уж с наследницей древнего рода шляхтичей Волынских, один из которых само́й императрице Анне Иоанновне «кондиции»[175] диктовал, наплачется сын провинциального паши, ох и наплачется. Да и то при условии, если Кристина захочет принять его «кондиции». Вдруг ей жизнь русского подпоручика покажется привлекательнее, чем даже «законной жены» восточного деспота?

Он перемигнулся с Анастасией, та поняла, кивнула.

Полковник Басманов первым делом позвонил командующему Средиземноморской эскадрой вице-адмиралу Кетлинскому Казимиру Филипповичу, участнику фантастической операции по спасению адмирала Колчака и вообще весьма умному человеку.

Не требовалось каких-то специальных объяснений. Вице-адмирал совершенно отчётливо представлял разницу положений его и полковника, по совсем иной, чем официальная, «табели о рангах».

Если с самим Верховным Правителем Врангелем, морским министром Колчаком и прочими фигурами того же уровня Михаил Фёдорович разговаривает пусть и со всем пиететом, артикулом определённым, учитывая и чины, и возраст, но несколько небрежно, что ли. То, что Басманов, лично не присутствовавший на «Гебене», прекрасно осведомлён о «происшествии» и его последствиях, причём раньше и куда подробнее его самого, адмирала почти не удивило. Что-то о сверхъестественных способностях полковника и его друзей Кетлинский знал, о многом догадывался.

— Ты, Казимир Филиппович, — как требовали приличия, не приказал, а попросил Басманов, — объясни, что там у тебя на флоте творится.

Уж ему-то, в отличие от всех присутствующих на веранде ресторана, ни о чём «невероятном» задумываться не нужно было. Насмотрелся он такого во всех видах и проявлениях. Было и в Москве, было и в Южной Африке.