Не бойся глубины

– Я взяла грех на душу! – сквозь слезы призналась она. – Надоумила Лизу оказывать Герману Борисовичу знаки внимания, кокетничать, намекать… на свои чувства к нему. Я уверила свою дочь, что это ей необходимо. Ведь у Альшванга нет ни детей, ни близких родственников… Жена его умерла. Я много думала о нем, о нашей одинокой жизни с Лизой… и решила, что старик захочет жениться на моей дочери. Почему нет? Лиза могла бы скрасить закат его жизни своим присутствием, лаской… уходом, наконец. У Германа Борисовича слабое здоровье. Я говорила Лизе, что в случае женитьбы о сексе речь идти не может. Какой секс в его возрасте? И вообще, долго старик не протянет… Мы похороним его по-человечески, а Лизе останется большая квартира в хорошем районе. Это же целый капитал!

Динара нахмурилась. Слишком откровенные расчеты показались ей отвратительными. Окрутить старика, чтобы завладеть его квартирой!

– Поймите меня, – шмыгая носом, оправдывалась Анна Григорьевна. – Я мать! Для меня важно, чтобы судьба Лизы сложилась счастливо. Разве я дала ей плохой совет? Я могла бы не признаваться, какие мы строили планы по поводу квартиры и прочее, но… все сложилось иначе. Лиза делала успехи, Альшванг проявлял к ней интерес, даже в интимном смысле…

– Вот как?

Анна Григорьевна покраснела и кивнула, не поднимая глаз.

– Постели, конечно, не было и быть не могло… так… невинные ласки. То поцелует в щечку, то коленку погладит, то волосики поправит. Лизонька очень послушная девочка, она с детства такая – всегда делает то, что я ей говорю. Она мои рекомендации исполняла как положено. Только о женитьбе старик разговора не заводил! Это стало меня тревожить. Вскоре Герман Борисович объявил, что у него тридцатого декабря день рождения и он собирается отметить его особенно пышно. Он пригласил нас с Лизой и пообещал, что представит свою ученицу театральной общественности. Странная была презентация, скажу я вам… Приехали и обычные гости, и артисты в костюмах, все перемешалось! Должны были ставить сцены из «Пиковой дамы», Лиза усердно готовилась. Старик волновался, хотя на него это было не похоже. Он казался необычайно хладнокровным человеком. А перед самым праздником на него как психоз напал! Больше всего он переживал, что Лиза кому-то может не понравиться. Словно это смотрины, на которые должен явиться жених!

Анна Григорьевна тяжело вздохнула и продолжала:

– Всякие люди на эту вечеринку собрались… и женщины были разные. Одна ужасно вульгарная блондинка приставала ко всем мужчинам, до неприличия. Вырядилась в платье с разрезами чуть ли не до подмышек! Что за бесстыдство! И еще одна дама, видимо, из актрис, просто приворожила к себе Альшванга… Он ее как увидел, прямо с ума сошел! Я уж и так и сяк подаю знаки Лизоньке, чтобы она была поласковее, отвлекла старика от других женщин… а дочка будто не видит. Тоже на ту даму уставилась!

– Какую даму? – спросила Динара.

Кто такая «вульгарная блондинка», она сразу догадалась, а вот вторая красавица ее заинтриговала. Изабелла говорила о даме-призраке.

– Я не знаю, кто она, – морщась от досады, ответила Анна Григорьевна. – Ни кто ее привел, ни куда она потом делась – ничего не известно. Исчезла… растворилась! Очень опасная особа, хитрости невероятной! Знала, как произвести эффект! Едва она появилась – все переполошились… А скоро нужно было представлять сцену «В спальне графини». Лиза разволновалась, стала сама не своя. Слова перепутала, засмеялась истерически не к месту. Это все нервы! У Германа Борисовича вдруг приступ случился… как сидел, так и завалился набок со стула. Я бросилась к нему – у него лицо белое, как у покойника. Я кричу Лизе, чтобы она «скорую помощь» вызвала, а она застыла, остолбенела… ни шагу сделать не может. Кто-то из гостей все же позвонил, врачи приехали, забрали старика в больницу. Я растерялась – мне вроде бы и с Германом Борисовичем ехать надо, и Лизоньку бросать нельзя… Она меня испугала. С тех пор дочка не в себе. Твердит, что смерть свою увидела! Напрасно, говорит, мы с тобой, мама, это все затеяли! Не к добру! Я всю ночь не спала, и Лиза тоже. Утром поехала в больницу, к старику…

– Как он, кстати?

– Слава богу, нормально. Врачи сказали, что состояние средней тяжести, стабильное. Угроза для жизни существует только из-за возраста.

– Вас к нему пустили?

– Сначала не хотели. Потом я денег дала, сразу пустили. Он меня подозвал, велел наклониться… и прошептал на ухо, что жениться на Лизе не может, что это «против сюжета». Какого сюжета? Заговаривается, наверное! А квартиру, говорит, я на нее перепишу…

– Герман Борисович хочет подарить свою квартиру вашей дочери? – не смогла скрыть удивления Динара.

– Именно так. Вызвал нотариуса в больницу, велел мне Лизу привезти, – там, прямо в палате, все и оформили.

Динара не знала что думать. В конце концов, Альшванг старый человек, на пороге смерти, родни у него нет. Почему бы ему не подарить свою квартиру понравившейся девушке? И все же что-то в этом настораживало…