Не бойся, я рядом

Разве что везти она его никуда не собирается: с радикулитом, как и с любой другой болезнью, шутки плохи. Скрутит так, что мало не покажется.

И снова Марконя ее удивил.

Все понимает, сам доктор.

Но повезет она его в любом случае.

Потому что едет он на встречу с очень большим начальником из близко расположенной к Москве губернии. В ее московское представительство – теперь каждый российский регион имеет в столице собственное представительство.

И там ему, Марконе, вроде бы дают старую усадьбу, в которой будет расположена мечта всей его профессиональной жизни.

Клиника депрессий.

Со всеми видами медикаментозного и немедикаментозного лечения. Вплоть до конюшни с тремя лошадками, потому что ничто так не укрепляет дух человека, как общение с этим живым чудом природы.

Конечно, без решеток на окнах, с комфортабельными комнатами, как в хорошем доме отдыха.

Хотя палаты тоже будут. Лечебное «микроотделение» – восемь палат на двенадцать коек – для тяжелых больных, которых можно будет пользовать новейшими препаратами, только что разработанными в самых продвинутых исследовательских центрах Запада: соответствующие договоренности уже достигнуты.

Понятно, что ни губернский, ни федеральный бюджеты такую клинику не поддержат. Поэтому проект был умным и хитрым.

Усадьбу даст государство.

Оно же будет иметь возможность пролечивать там бесплатно определенное количество больных.

Остальное дадут частные лица, фонды, сам Марконя, наконец. Тоже человек небедный.

Деньги будут поступать и от лечения больных.

И люди – у кого есть хорошие доходы – заплатят с удовольствием. Потому что страдания их серьезны, а реальной помощи в стандартной медицине они получить не могут.

Кроме того – и Логинова с Марконей в этом вполне согласна – эндогенными депрессиями чаще всего страдают успешные, в том числе и в материальном отношении, граждане. Недаром их проблемы так трудно понимают окружающие – с жиру, мол, бесятся.

А потому вопрос оплаты действительно эффективного лечения не будет для этого контингента острым.

– А что, забавно, – задумалась Татьяна. – Свежий проект. Я бы в нем поучаствовала, если возьмешь.

– Уже взял, – обрадовался Марк. – Ты будешь директором. У тебя получится.

– Почему бы и нет? – Логиновой с детства нравились быстрые решения. – Еще надо будет Витьку Митяева к делу пристроить. Завхозом, администратором и главным психологом по совместительству.

– Согласен, – не задумываясь, подтвердил Лазман. Он знал бывшего военного водолаза и полностью разделял Татьянино мнение о нем.

Получалось, что опаздывать действительно было нельзя, и они с Лазманом засобирались на выход.

Марк брел медленно и даже в большом «вольвовском» джипе угнездился с трудом.

Логинова села за руль.

Несмотря на некоторые опасения, машина ей легко поддалась, а еще через несколько минут Татьяна уже получала удовольствие от вождения.

Днем пробка слегка подрассосалась, и они подъехали намного раньше назначенного времени, успев зайти подкрепиться в маленькую кафешку и заодно еще раз обсудить основные положения предстоящей беседы.

Татьяна смотрела на Марка, на его веселые, несмотря на притаившуюся радикулитную боль, глаза, и сама уже не понимала: а были ли они, эти два года разлуки?

Или ей только привиделось?

22

Уговорила-таки Ольга Олега согласиться на просьбу Петровского.

Даже не столько Ольга уговорила, сколько сам Парамонов понимал, что грех отказывать старику. Для Льва Игоревича их журнал был единственным – кроме сына, разумеется – и любимым детищем: лично придуман, лично выпрошен у тогдашних – еще советских – боссов, лично относительно благополучно проведен сквозь нищие девяностые, когда – особенно в начале десятилетия – денег не то что на научно-популярный журнал – на обслуживание стратегической авиации не хватало.

Короче, уходя в пятницу с работы, Парамонов дал свое согласие.

Главред расцвел, видимо, проэкстраполировав его нынешнее решение на отдаленное будущее.

Олег не стал рушить старику счастье, тем более что Петровскому уже в понедельник-вторник предстояла операция на сосудах сердца. Да, пусть все говорят, что несложная и даже тривиальная.

Но сердце – есть сердце.

Да и, честно говоря, вовсе не противно быть заместителем главного редактора хорошего издания. Парамонова не смущали никакие дополнительные нагрузки и обязанности, кроме, пожалуй, одной. Придется лично переписывать за Серегу Рахманина всю его хрень и галиматью.

Хотя, с другой стороны, не сам ли Олег ввел в отношении Сереги совсем уж чудовищное правило – платить тому за ненаписанный материал? А разве не так получилось со статьей по психиатрии? Отдал же он Рахманину, как и обещал, свою премию за право возиться с этим текстом.

Так что, как ни крути, а быть заместителем главреда, похоже, придется. Пока – до выхода старика с больничного. А там – как получится: Парамонов тоже давно считает издание родным, и, если, не дай бог, понадобится – придется ему подставлять свои плечи.

Олег вышел из метро и, проигнорировав трамвай, двинулся в сторону редакции. На ходу мысли крутились быстрее и правильнее.

Статья по психиатрии, похоже, получалась.