Не бойся, я с тобой

В неверном свете молодого месяца чудилось, будто ожили камни мостовой и понеслись куда-то. Я стояла, не в силах поверить в происходящее, но потом разглядела блеск маленьких глазок и серые спинки — бежали крысы. Они текли вверх по улице молчаливым потоком, не издавая писка, не останавливаясь, и было в этом нечто противоестественное, как если бы река повернула вспять. Я кинулась обратно в библиотеку и, захлопнув двери, дернула шнурок, спрятанный от посторонних глаз за портьерами. Где-то в глубинах дома отозвались колокольчики.

И словно только этого и ждала, из норки под полом высунулась усатая крысиная мордочка, понюхала воздух, и коготки застучали по полу. Жирная крыса выбежала на середину комнаты, и вскоре передо мной, прихорашиваясь и одергивая помятый, неопрятный сюртучок, предстал господин Крыс, пройдоха и трус.

— Моя госпожа! — подобострастно пробормотал он. — Я спешил к вам. Бежим скорей со мной. Я укрою тебя в безопасном месте, я тебя спрячу. Я покажу тебе такие сокровища, о которых ты даже и не мечтала, и все, все они будут твоими!

Он подходил все ближе и ближе ко мне, протягивая грязные, когтистые руки.

— Это что еще за новости?! — спросила я его строго. — Ты последнего ума лишился?!

Он втянул голову в плечи и отступил назад.

— Скажи-ка, что происходит?

— Не знаю-с, не знаю-с! Не имею ни малейшего понятия! Только одно, одно-с известно мне: грядет беда, какой еще не видывал Зачарованный Остров!

— Бала такого он еще не видывал, да чтобы крыса делала предложение девушке из Благородного Дома — тоже новости, — пробормотала я.

— Мы крысы, то есть, я хотел сказать...

— Не поправляйся — ты правильно говоришь!

— Э-э, они, крысы, то есть, беду чуют, потому и бегут, покинув уютные норки и амбары.

— А ты не смей уходить из города. Ты можешь понадобиться нам.

— Ох, ох, моя госпожа! — заныл Крыс. — Ты меня на погибель обрекаешь!

— Поди вон!

— Ох-хо-хо!

Я не обратила внимания на его жалобы, отвернулась к раскрытым книгам. Крыс постоял, переминаясь с ноги на ногу.

— Я тут вспомнил, — сказал он меняя тон. Это за ним водилось: переходить от подобострастия к наглости, — я видел Болиголовов в катакомбах, и они там не просто гуляли.

— Вон! — повторила я.

Он оборотился и юркнул под пол.

Болиголовы в катакомбах — это интересно! Они вечные смутьяны, и жажда власти у них в крови. Неужели замыслили что-нибудь? Может, осень будет не скучной...

Прошло всего две недели после того неудачного бала, и как многое изменилось!

Чорт женился на красавице Каре, и теперь она досаждала мне на законных основаниях члена семьи. Других происшествий в городе не было, но, поговаривали, что из пещер раздаются странные звуки, и мелькают подземные огни. И погода испортилась.

Сквозь раздвинутые шторы открывался кусочек печального, увядшего, как восьмидесятилетняя старуха, сада. По стеклу медленно, будто оплакивая цветущую юность, стекали дождевые капли. В столовой горели свечи, делая мутный день немного уютнее. Их свет робел и терялся под потолком, опасливо не заглядывал в углы. В трепещущем полумраке завтракали Чорт и его молодая жена, Кара. Они поженились неделю назад, и вели себя так, точно до них это никому и в голову не приходило. Я пожалела, что не уехала вчера с родителями. Или они не остались. Или молодожены не перебрались в свой новый дом. Правда, в этом виноват затянувшийся ремонт.

— Не понимаю, Мариша, — проговорила Кара едва я присела к столу, — почему ты не поехала? Там соберется лучшее общество, может быть, и ты найдешь себе жениха...

Я посмотрела на Чорта. Он глядел на свою жену такими влюбленными глазами, точно оглох.

— Море в это время года отвратительно, — ответила я, — передай мне сливки, пожалуйста.

Наверное, ни муж, никто другой не сообщил Каре, что причина поспешного отъезда кроется не в пристрастии к пронзительным осенним ветрам, перекатывающим валы ледяной воды. С другой стороны, Чорт мудро поступает, держа свою красавицу-жену в неведении. Вряд ли она когда-нибудь до конца разберется в перипетиях жизни.

— Разве правильно сидеть тут одной?! — продолжила Кара. — Всех молодых людей разберут, и на твою долю останутся старики, подкрашивающие бороду синькой.

Кара глядела на меня блестящими темными глазами без хитринки. Будь на ее месте моя вечная врагиня Победа, то я бы не усомнилась в злом умысле. Впрочем, какая разница?!

— Вот как?! Чорт, будь любезен, подай мне во-он те специи.

Чорт уже протянул руку, но сообразил, что я у него попросила.

— Нет! Мариша, ты же обещала матери!

— А в чем дело? Там в одной баночке корица.

— В другой баночке, — холодно ответил он.

Я пожала плечами. Ну да, в другой баночке, действительно, хранили некий сильно действующий порошок. Что же с того?! Ведь я обещала мамочке! Кара поглядела на нас по очереди, пытаясь догадаться, что происходит.

— Намажь мне еще булку маслом, дорогая, — обратился к жене Чорт.

Верный ход. По моим наблюдениям, она не умела делать два дела вместе.

— Я вчера заходил в Ратушу и встретил там Победу. Она сказала, что назначила день свадьбы, — Чорт постарался отвлечь меня.

— Вот как?! И кто жених?