Не бойся, я с тобой (СИ)

— Анют. Есть такое выражение: "Клин клином вышибают", возможно оно правильное, но будь, пожалуйста, осторожней, — произносит мама после недолгой паузы.

— Мамуль, ты о чем, ну какой еще клин, даже не переживай, кроме деловых и, возможно, дружеских отношений, между мной и Антоном никогда ничего не будет. И не только с Антоном, вообще ни с кем.

— Ох, Анют, да я не о том….

— Так, салат заветривается, мясо стынет, давайте есть! А вы в курсе, что императрица всея Руси, Екатерина Великая, очень уважала морс из смородины? А еще Ломоносова, который считал Екатерину Алексеевну обладательницей “палаты ума”, убеждала, что кислые щи и каша милее ей всяких заморских разносолов. Немного лукавила — в своих записках она писала о нежной любви к устрицам, — папа ловко сменил тему.

Мама тут же поддержала разговор о кулинарных предпочтениях царственных особ.

Я очередной раз подумала, как же мне с ними повезло. С удовольствием съела салат и два куска буженины.

Дядя Саша появился в зоне действия сети ближе к восьми часам вечера, и тут же мне позвонил.

— Что случилось у любимой племянницы? — весело поинтересовался.

— Лично у меня все в порядке, дядя Саш, но одной моей знакомой очень нужна помощь…

Обрисовала ему ситуацию Светланы, дядя Саша чертыхнулся и согласился помочь.

— Дай мой номер, пусть звонит, разберемся с проблемой.

Я, конечно, немедля созвонилась со Светой, пообщалась с ней, продиктовала номера юриста и дяди.

Потом поломала голову, что же мне все-таки завтра надеть, остановилась на платье с жакетом.

Спать улеглась достаточно поздно и долго лежала без сна. Вспомнилось мамино предупреждение быть осторожней. А что если и правда, каким-то чудом снова влюблюсь? Нет, этого не произойдет. А даже если это случится, ни за что не признаюсь. Потому что боюсь.

Боюсь, что опять будет ТАК больно.

Глава 18

Кажется, только закрыла глаза, и вот уже утро врывается в комнату вместе с пронзительным звоном будильника.

На стене радостно выплясывают солнечные зайчики. Под окном сосед с третьего этажа громогласно объясняет своему псу, что нельзя подбирать с земли всякую гадость.

— Проснулась, Ань? — в комнату заглядывает мама с феном в руке, волосы у нее влажные, уже успела принять душ.

Видимо, встала пораньше, чтобы мне не мешать собираться. Это не дело, нужно возвращаться в свою квартиру, не дожидаясь, когда Светин клининг уборку произведет. Стесняю родителей.

— Доброе утро, мам, я после работы к себе поеду, вещи ближе к выходному заберу, или нет, приеду вечером за вещами, ноут понадобится…

— Анют, не выдумывай, поживи у нас, как договаривались, и мне так спокойнее, и тебе попроще.

— Ма, ну ты так и будешь из-за меня ни свет ни зоря вскакивать.

— Почему из-за тебя — то, Ань, не ты же мне график на час сдвинула, рабочий день с восьми начинать заставила, — смеется мама и удаляется из комнаты.

Фен зашумел в спальне родителей, я наконец выбралась из постели. Не припомню, чтобы мама упоминала о сдвинутом графике. А может и упоминала, а я со своими заморочками пропустила мимо ушей. Эгоистка. В любом случае злоупотреблять гостеприимством родителей не стоит. Совесть нужно иметь.

— Держите свою собаку! — выкрикнули за окном.

Голосом мамаши Ленки Гороховой. Если только мне ее голос не почудился.

— Он же на поводке, как еще-то держать? — громко удивляется сосед с третьего этажа.

Подхожу к окну, отодвигаю штору. Ну да, Татьяна Горохова пересекает наш двор, торопливо шагает прямиком по газонной траве.

— Тань, ты куда это подорвалась с утра пораньше? — кричит ей соседка с первого этажа.

— В круглосуточный, хлеб купить и морковь с зеленью! Суп сварить надо до ухода на работу, вчера ничего не успела, дочка с зятем поздно от меня уехали, вот бульон поставила, сунулась, а моркови нет.

— Дочка твоя замуж вышла? Давно ли? — с легкой ехидцей интересуется соседка.

— Не совсем. Свадьбы еще не было, гражданским браком сошлись. Она не хотела до свадьбы сходиться, но будущий муж настоял. Опомниться не дал, перевез ее к себе, она и одежду не взяла толком, приезжала забрать офисные костюмы, в чем на службу ходить. А потом уж и зять подъехал за Леночкой, не самой же ей сумку тащить.

— А зять-то кто: невысокий лысый или здоровый такой, бородатый? — спрашивает соседка.

Татьяна, резко останавливается.

— Какой еще лысый и бородатый? Ты что, Люб, несешь?

Сосед с собакой передумал идти к подъезду. Ослабил поводок, не спеша повел пса по дорожке. Я злюсь на себя, но от окошка не отхожу. Вроде и по барабану, и в то же время интересно.

— Какой — какой, я же на Китай-городе работаю, ежедневно одним и тем же маршрутом с работы к метро хожу. По Варварке. Мимо некоего, как молодежь говорит, культового заведения. Во вторник… нет, в среду, иду, смотрю, твоя Елена вся расфуфыренная, на веранде за столиком с лысым сидит. Карточку ему в нос сует какую-то. А лысый карточку не берет, указательным пальцем у виска крутит.

Ты кому, говорит, лапшу на уши вешаешь, на кой черт мне эту хрень показываешь? Нашла лоха, твою мать!