Не бойся (СИ)

- Вообще-то у меня не было выбора, - почему-то стал оправдываться Джон. – Мне приказали… и это вампирское внушение. Я не смог сопротивляться, - он замолчал, с испугом наблюдая, как карие глаза Мориарти заполняет черная дымка, а лицо перекашивает от злобы.

- Я с удовольствием перегрызу Холмсу глотку, как только он вернется, – пообещал разозленный оборотень, сжимая руки в кулаки, видимо, таким образом стараясь унять бушующую внутри ярость. – Следуя нашему уговору, я терпеливо ждал, когда ты наконец объявишься, Джон, – вдруг выдохнул он. - А ты, вместо того, чтобы прийти домой, ко мне, решил связать себя с этим вампиром. Зачем? Зачем ты так со мной? Неужели все ещё обижаешься? Я же ещё в прошлый раз попросил прощения. Всё объяснил.

С каждым словом Мориарти подходил всё ближе к застывшему в неловкой позе человеку, впитывая кожей запах его страха, считывая эмоции, с восторгом заглядывая в знакомые синие глаза.

А Джон просто не находил нужных слов, понимая, что этот непонятный оборотень, скорее всего, просто сумасшедший, раз несёт весь этот жуткий бред.

- Ты так сильно изменился, но мне всё равно нравится, - прошептал Мориарти, и Джон выдохнул, осознав, что от страха всё это время задерживал дыхание. – А вот про приказы - это ты зря. Ты же прекрасно знаешь, что если захочешь, то можешь одной рукой свернуть этому несносному вампирчику шею.

- Эээ, не понимаю – чем? – Джон застыл с горячим чайником в одной руке и открытым тубусом в другой. – Чем я могу свернуть ему шею? О чём вы вообще говорите? Я всего лишь человек, а он – вампир. Он меня в порошок сотрёт.

- Человек? Ты? – Мориарти засмеялся каким-то странным лающим смехом, от которого по телу Джона прошла холодная дрожь, и он, осторожно поставив все бьющиеся предметы на стол, повернулся к веселящемуся оборотню:

- Да, я человек, и не вижу в этом факте ничего смешного.

Джон даже не понял, как после последних произнесённых слов оказался в крепких объятиях. Бережно держа его за плечи, Мориарти внимательно разглядывал лицо Джона, видимо, стараясь понять: шутит он или нет. Постепенно в шоколадных глазах зажглась холодная зелёная искорка, и оборотень выдохнул:

- Джон, - голос звучал как-то хрипло, будто голосовые связки вдруг перестали его слушаться. – Джон, ты ведь не разыгрываешь меня? Ты что, действительно ничего не помнишь?

- А что я должен помнить? Не понимаю, – он вырвался из рук Мориарти и постарался отодвинуться как можно дальше, не зная, что ещё может прийти в голову этому сумасшедшему.

- Вот это да! – тот дернулся так резко, что Джон не удержался и рухнул на ближайший стул. – Значит, тебе удалось… - он замолчал и принялся внимательно изучать изумленное лицо сидящего напротив человека, словно мысленно прикидывая, что делать дальше. Джон просто видел, как в голове у Мориарти вращаются шестеренки: анализируя, раскладывая на составляющие, собирая вновь, ища то единственное правильное для них обоих решение.

- Нет, тебе нужно срочно восстановить память. Мне стоит попробовать снять твои примитивные блоки, – после недолгого раздумья выдал Мориарти и, с легкостью встав перед Джоном на колени, осторожно взял его лицо в свои горячие ладони. Тот даже не успел ничего возразить, его глаза закрылись, и в голове закружились странные образы.

- Расслабься, я постараюсь всё исправить, – это было последнее, что услышал Джон, проваливаясь в свои воспоминания.

Я не понимаю, где нахожусь, но чувствую, как в нос бьёт сильный запах влажной земли и травы. Все открытые участки моего тела покрыты непонятными символами, нарисованными чёрной краской, а одежда больше напоминает какую-то рясу. Вокруг темно, холодно, не слышно никаких звуков кроме оглушающего стука моего бьющегося сердца. Но я точно знаю – он рядом. Он загнал меня в угол, и нет больше сил бежать и прятаться, но и сдаться я просто не имею права.

Неизвестность. Страх.

Внезапно я чувствую его руки на своём теле. Он одним быстрым движением разрывает мою одежду, что связывает, будто саван и, приподняв, резко входит в меня одним грубым толчком, уродуя и разрывая внутренности.

- Нет! - я словно со стороны слышу собственный крик, не в состоянии превозмочь невыносимую боль.

Так не должно быть. Это неправильно. Невозможно. Я стараюсь хоть немного расслабиться, чтобы облегчить страдания, но его когти, впиваясь в кожу и царапая до крови, притягивают ближе.

Он методично трахает мое тело, жестко врываясь внутрь и с мерзким хлюпающим звуком выходя обратно. Его клыки смыкаются на моей шее, и крик переходит в дикий волчий вой. Я корчусь от непереносимой боли, скручивающийся внутри меня железной проволокой, и тщетно пытаюсь отсрочить очередное поступательное движение.

Никакого возбуждения, никакой страсти, никакого туманящего сознание горячего желания. Вокруг всё кружится в клубящейся белой мгле, пока полностью не исчезает. Остаётся лишь боль. Адские муки, которым нет конца.

Боль и осознание того, что моё тело меняется. Меняется безвозвратно, постепенно теряя тот истинный, божественный свет, который даётся в начале пути каждой неосквернённой человеческой душе.