Не бойся темноты

– Портал и вправду магический. Смотри, – он расстегнул две верхних пуговицы своей белоснежной рубашки и достал деревянный амулет на шнурке, – Это амулет перемещений. С его помощью я могу ходить по пространственным тоннелям.

– Значит, вы еще и маг?

– Нет. Не маг.

– А как же амулет?

Карлайл задумчиво повертел деревяшку в руке, затем спрятал обратно за пазуху.

– Подарок ведьмы.

И сказано это было таким тоном, что больше Тома расспрашивать не решилась. Девушка взяла кусок пиццы, поудобнее развалилась в хозяйском кресле и начала с аппетитом есть, размышляя о своем…

Вот, интересно, с чего бы это Котику быть таким добреньким. Пиццу принес, кофе напоил. Видать, задабривает. Да только русских девушек как не задабривай, а если что втемяшиться им в голову, кувалдой не вышибешь.

– Тамара, – тихим голосом позвал оборотень.

Она вскинула голову и вопросительно уставилась на него. Надкусанный кусок ароматного лакомства так и застыл на пути  ко рту, когда Карлайл предельно серьезным тоном поинтересовался:

– Ты влюблена в моего сына?

Томка совсем забыла о необходимости прожевать пиццу, находящуюся во рту. Сглотнула. Подавилась и вконец закашлялась.

– Что? – хрипло выдавила она.

– Просто ответь на вопрос, Тома. Только честно…

И так это прозвучало, что есть мгновенно перехотелось.  Девушка осторожно положила кусок на тарелку и выдавила:

– Нет.

– Но он тебе нравится. Да?

– Нравится, – неохотно призналась она, – И что  с того?

Граф медленно поднялся и склонился над съежившейся в кресле Тамарой.

– Он бросит тебя, когда наиграется. Думаешь, ты одна такая дурочка?   – и столько злости было в его словах, что мурашки табунами забегали по коже.

Томка невольно обхватила плечи руками, зная, что Карлайл старший говорит абсолютную правду. Как бы горька она не была.

– Может, это я его первая брошу, – совсем как-то по-детски прошептала она.

Карайл усмехнулся.

– Деточка, ты в зеркало давно смотрелась? Не тянешь на роковую красотку. Я не удивлюсь, если окажется, что и парня у тебя никогда не было.

Последняя реплика задела. Сильно задела. Томка вскочила и зло выпалила:

– А чего это вы так за меня переживаете? Какое вам дело до меня и моих чувств? Вы всем девушкам Даниэля устраиваете сеанс психотерапии или только я удостоилась подобной чести, ваше сиятельство?!

Несколько мгновений его сиятельство пожирали Томку взглядом. Тяжелым таким, надо отметить, взглядом.

– Что? – ехидно заметила она, – А сказать-то в ответ нечего, господин граф!

На последнем слове девушка сделала особое ударение. Не хватало только в реверансе присесть для пущей издевки.

– Я уже давно не граф, – твердо произнес мужчина, медленно поднимаясь со своего кресла.

– С каких это пор?

Томка и сама не понимала, откуда в ней столько наглости взялось. Определенно, компания этого гада блохастого плохо на нее влияет. Подумала и пискнула от страха, поскольку Карлайл как-то недобро улыбнулся и, сделав шаг в ее сторону, ухватил в локоть.

– С тех пор как убил свою жену.

Стерев остатки храбрости с девичьего лица, данным заявлением мужчина потащил ее к двери.

– Пусти-и-те,  – пискнула она, – Что вы собираетесь делать?

– Учить уму разуму, деточка. Может, раза с десятого до тебя хоть что-то дойдет, – ответил он и толкнул Томку в портал.

Она очнулась, лежа на холодном полу. Открыла глаза и поняла, что почти ничего не видит. Очки. Нужно их найти. Попыталась сесть. Ничего не вышло. Все тело налилось свинцом. Голова гудела, словно с похмелья.

– Да что ж это такое со мной, – сказала и сама не узнала свой голос.

Девушка медленно подняла руку и поднесла ее к лицу. Какой-то странно тяжелой она показалась. И в следующее мгновение раздался ее собственный вопль ужаса.  Запястья оказались скованы уродливыми кандалами. С огромным трудом она перевернулась на живот и встала на четвереньки. Перед глазами был каменный пол. В нем прямо рядом с тем местом, где еще секунду назад была ее голова, торчало большое железное кольцо, от которого тянулась цепь. Второй ее  конец замыкался на руках пленницы. А пленницей была она сама.

– Это какой-то глупый розыгрыш, – прошептала девушка сама себе и, наконец, сев, привалилась к ледяной стене.

Очков рядом не оказалось.  Без них девушка видела крайне плохо, и комната, погруженная в полумрак, расплывалась неярким пятном. Но это было еще не самое неприятное. Осторожно ощупав свой затылок, пленница застонала от боли. Там была свежая, едва покрывшаяся корочкой рана. И тут ее словно током прошибло. Воспоминания нахлынули неожиданно вместе с острой болью.

Девушка отчетливо помнила, что возвращалась домой из клуба, где они развлекались с Марко. Он немного перебрал, и они крепко повздорили. Расстроенная, она брела по слабоосвещенной фонарями пустынной улице, размазывая слезы по лицу, дрожащими ладонями. Остановилась. Достала из сумочки платок и сняла очки, чтобы вытереть слезы и самой себе приказать прекратить истерику.