Не-большая разница

– Предпочитаю лучшее, – задохнулась я, зарываясь пальцами в его укладку. Губы на шее прикусывают тонкую кожу, в отместку ставлю засос, укус-засос, укус-засос, отметить свою территорию как дикие звери, так, будто на такое собственничество каждый из нас имеет хоть какое-то право. Плевать, что прав никаких нет. Хочу – значит моё, единственное правило и право, потому что все остальные придумали бюрократии ради.

Я задыхаюсь, когда позвоночник буквально прошивает волной удовольствия, а от него, подобно ответвлениям от молнии, удовольствие пробегает по каждому нервному окончанию. Всё тело буквально выворачивает сладкая судорога, я закатываю глаза и откидываю голову, сжимая руки на его шее ещё сильнее, чему он не сопротивляется – замирает в моих руках и только на периферии я отмечаю, что он вздрагивает в моих руках, шумно дыша мне в шею. Особое, сладкое чувство маленькой власти, когда сильный мужчина расслабляется в твоих руках и позволяет себе получить удовольствие, будто признаёт меня достойной увидеть свою маленькую слабость. Какая глупость лезет в голову.

– Не надейся, слов обратно не возьму, – усмехается он мне в шею, проводит напоследок губами и чуть отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза.

– От меня тоже опровержения не дождёшься, – я чмокнула его в губы и спрыгнула со стола. – Пять минут. Вызовешь такси?

Он не трахал меня, а пытался сожрать – это подсказывает мне зеркало в ванной. Шея усыпана следами от зубов как загранпаспорт печатями у заядлого путешественника. Сделать с этим что-то я уже не успею, да и его шея выглядит ничуть не лучше – засос на засосе, так что я забиваю на этот вопрос, только быстро выполняю свой план по гигиене, да выхожу из ванной, уступая ему место. К тому моменту, как он выходит из ванной, я уже застёгиваю платье, полностью поправив макияж и подкрасив губы. Платье не предусматривает под собой белья по одной простой причине – крупные хаотичные вставки из полос сетки, через которые легко палилась любая ткань, сдуру поддетая под наряд. В остальном же платье шикарно сидело на мне и казалось даже почти цивильным, не хвастая вырезом и прикрывая руки на три четверти, придраться можно было разве что к длине, но это вполне компенсировалось ботфортами чуть выше колена.

Зеркало в прихожей подсказало мне, что вместе мы смотримся просто отлично. Высокий и широкоплечий Олег, в дорогом костюме и пальто поверх, от него пахло хорошим парфюмом и бешеной самоуверенностью, а рядом с ним стояла стройная и ухоженная я, которой повезло быть из тех девушек, которые без макияжа и в кроссовках просто симпатичные, а стоит накраситься, уложить волосы и влезть в платье, как становятся настоящими красотками. К чёрту скромность, вызывайте пожарных, потому что мы огонь.

– Далеко нам ехать? – уточнила я, устроившись на заднем сидении в такси.

– В центр, – хмыкнул Олег. – Думаю, минут двадцать-тридцать. Пробки должны были уже разойтись.

– Можно вздремнуть, – улыбнулась я, сунула наушники в уши и прикрыла глаза, запрокинув голову назад. Со сном был в последнее время дефицит, а после секса меня и так всегда тянуло в сон, так что пора вспоминать студенческие привычки, самая полезная из них относится к временам сессии – спать там, где нет возможности что-то выучить и столько, сколько возможно.

– Иди сюда, малыш, – ласково позвал меня голос Олега, после того как он вытащил наушник из моего левого уха, чтобы вставить его в своё. Я подвигаюсь к нему ближе, укладываю голову на его плечо и улыбаюсь, когда он легко чмокает меня в макушку, сплетая наши руки в замок. Я бы непременно потёрлась щекой, если бы не макияж, но он и без того понял, что мне чертовски уютно. – Включи ту группу, которую мы слушали, когда в тот раз в такси ехали.

– "Серебряная свадьба" она называется, – пробубнила я, доставая телефон из кармана пальто, разблокировала тот отпечатком пальца и протянула ему, мол, сделай сам.

– А если я в твои переписки залезу? – он явно удивляется моему жесту. Видимо, Марина свой телефон ему не доверяла.

– Самые лучшие шутки в контакте "Любимая", это Леська, – дала рекомендацию я, прежде чем окончательно отрубиться.

Сквозь сон, кажется, слышала добрый смешок таксиста, мол, вымоталась ваша девочка, на что Олег, вроде бы, негромко усмехнулся, чмокнул меня в макушку и поправил его, мол, не вымоталась, а вымотал. Бенька в наушниках рассказывала про пальто из ваты и красивые ноги, а мне было так уютно, как, наверное, было разве что на тесной кухоньке квартиры Леськи и Миши, обсуждать очередной кинокомикс или сплетничать на троих о старых знакомых. Хотя нет, не так, там было до слёз и икоты смешно, либо до шока интересно, либо до хрипоты слезливо, пожалуй, это было единственное место, где я могла из себя совсем-совсем ничего не строить, потому что в этом не было никакого смысла.