Не будем дружить

— Он мне встретился, когда я из парка на нашу улицу вышел. Перехватил тебя… потом как-то так вышло, что никто не понял, что я тебя нес, а я промолчал.

Надька села рядом, прикрываясь одеялом, это было так мило, что я улыбнулся.

— Спасибо, — сказала, глядя на меня.

— Это не все. Ты, между прочим, тяжёлая была, хоть и худая. Я пару раз останавливался, клал тебя… в общем, в один из таких моментов и поцеловал.

Я посмотрел на неё исподлобья, было интересно, как Надька отреагирует. Она непонимающе похлопала глазами, потом спросила:

— А зачем?

Я упал спиной на кровать, она повернулась ко мне лицом. Инстинктивно провёл пальцами по ее голой спине вниз, чувствуя, как появляются мурашки. Охренеть можно, Ельцова в моей постели!

— Потому что был влюблён в тебя, — сказал просто. Эти слова возымели забавный эффект: Надька захлопала глазами ещё больше, неуверенно улыбаясь.

— Это, что, шутка? — спросила в итоге. Я пожал плечами.

— Тогда я этого не понимал. Тянуло к тебе, но не мог признаться даже себе, что ты мне нравишься. И вдвойне тебя доводил из-за этого. Потом мы разбежались по институтам и стали меньше видеться. Все вроде прошло само собой. Ну кроме войнушки, — я усмехнулся, а Надька плюхнулась рядом со мной, смеясь и прикрывая лицо руками. Я вопросительно вздернул бровь, да, не такой реакции я ожидал. Отсмеявшись, она повернулась ко мне.

— Макс… Да ведь ты же был самым красивым мальчиком в школе! По тебе все девчонки сохли!

— И? — не понял я, куда она клонит.

— Ты все школьные годы меня обзывал, дёргал, принижал, потому что я тебе нравилась? А я из-за тебя считала себя непривлекательной.

Лучше бы она меня ушатом холодной воды окатила. Я вспомнил наш разговор после благотворительного ужина, когда она рассказывала о себе, и мне стало ещё хуже: это я, оказывается, причина ее заниженной самооценки. Глупый пацан с дебильными шуточками!

— Я был уверен, мое мнение ничего не значит, — сказал растерянно. Она улыбнулась.

— Ты меня жутко бесил, но твоё мнение было важно, потому что я должна была быть наравне с тобой.

— Надька, — я притянул ее к себе, отбрасывая одеяло, чтобы чувствовать кожей ее кожу, — мы два идиота.

— Ещё каких, — она снова улыбнулась, сама меня целуя. В этом был особенный кайф, в ее желании быть со мной.

Ночь пролетела отвратительно быстро. Я бы предпочёл, чтобы она не кончалась вообще. Утром нас опять ждёт неловкость, сомнительные разговоры, нужно будет что-то решать. Почему нельзя, чтобы всегда было вот так: обнимать ее и ни о чем не думать, чувствовать тепло и кайфовать от того, что мы вместе.

Проснулся я от взгляда. Вот просто почувствовал сквозь сон, что кто-то на меня смотрит. Глупость, конечно, потому что понимал, что нахожусь в своей квартире, а Надька вот она, спит у меня на плече. И все-таки было неуютно, и я открыл глаза. Видение не сразу оформилось в человека, пришлось проморгаться и потереть глаза. А потом я рывком сел, так что Надька, откатившись, тоже проснулась. Напротив кровати, прислонившись к стене, стояла Маринка, скрестив руки и разглядывая нас с Надькой.

Надя

Если это не кошмар, тогда что? Я голая в кровати Макса, а напротив его девушка. Правда, я не сразу поняла, что к чему. Сначала, Макс, сев на постели, растерянно проговорил:

— Марина?..

Как будто ждал, что она от этих слов исчезнет, как видение. Но она не исчезла, стояла, рассматривая нас с насмешливой улыбкой.

— Ты… — промямлил Макс. — Как ты здесь? Откуда?

— Помнится, ты сам мне оставил ключи, — усмехнулась девушка, — клялся в любви, говорил, что я могу вернуться, если передумаю, а ты будешь ждать.

Я вспыхнула, глядя вниз. Вот стыд-то! Позорище!

— Это было три месяца назад, — заметил Макс.

— Быстро же прошла твоя любовь, — хмыкнула Марина, приблизившись к нему, погладила по щеке, — ладно, милый, я не сержусь, я понимаю, ты мужчина и тебе нужна разрядка.

А вот это уже за гранью! Я вскочила, путаясь в одеяле, выбежала в гостиную. Схватив свои вещи, спряталась в ванной и стала быстро одеваться.

— Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — цедила сквозь зубы. Собравшись, открыла дверь и тут же наткнулась на Макса.

— Надь, — начал он, было, а я только выпалила:

— Ненавижу! — и оттолкнув, выскочила и быстро покинула квартиру.

Пару кварталов просто шла вперёд, пытаясь унять злобу. Макс звонил, скинув, я выключила телефон. Остановившись, вызвала такси. Не знала, куда ехать, и поехала к родителям. И всю дорогу унимала клокочущую злость, приказывая себе: не думать, не думать, не думать!

Отца дома не было. Хоть официально от дел нашей фирмы он отошёл, но куковать дома не собирался и открыл небольшой строительный магазин. Жили они условно за городом, но совсем рядом, километров десять от КАД. Магазин он открыл в соседнем поселке, и тот стал пользоваться спросом, потому папа частенько там зависал, хотя мог перепоручить часть дел кому-то, но ему было интересно.

Мама мне удивилась, молча пропустила в дом, только смотрела с затаенным любопытством.

— Чаю будешь? — спросила, когда я села за стол. — Я оладьев нажарила.

— Давай, — кивнула я без охоты.