Не будем о личном. Только секс

— Пойди ответь, никто не станет звонить ночью просто так, вдруг что-то случилось.

Его слова отрезвили меня. Он прав, абсолютно прав! Рядом с ним я вообще обо всём забыла. Я лишь кивнула и поднырнула под его руку, побежала в спальню.

Надо же, от того, чтобы быть отшпеханой у стенки, меня спас звонок!

Взяла телефон, номер был неизвестен.

— Алло, — с тревогой ответила.

В мозгу столько мыслей пронеслось. Одна хуже другой!

— Наталья Юницкая? — спросил мужской голос на том конце.

— Да, это я.

— Вы знаете Вагина Евгения?

— Это мой бывший муж.

И да, у нас разные фамилии. Просто я не хотела становиться Натальей Вагиной. Пусть ударение на первую гласную, кто ж так будет называть. Это было выше моих сил.

— Он поступил в травмпункт больницы с тяжёлыми повреждениями, у него в телефоне Ваш номер записан для связи.

— Ну, я надеюсь, его травмы серьёзные! Передайте этому уроду, что я уничтожу его в суде! А ещё лучше, засуньте ему самую огромную клизму в его тупую…

— Он в очень плохом состоянии. Боюсь, что время пошло на часы…

Весь мой гнев внезапно пропал. Потрясённая, я села на кровать.

— В каком смысле? — прошептала в трубку.

— Вам лучше приехать, — мужчина назвал адрес больницы и отключился.

Я с минуту смотрела на телефон. Пыталась собраться с мыслями. Женя умирает? Я, конечно, ненавидела урода и хотела убить. Но я не желала ему смерти! Что вообще произошло? Что делать? Звонить его родителям? А если он умрёт, когда я буду в палате?..

Я стала быстро собираться, надела первый попавшийся спортивный костюм. И вздрогнула, когда увидела Берестова в дверном проёме.

— Ты купила кровать?

— А? Да… Прости, сегодня не получится… Мне надо в больницу.

— Что-то случилось?

— Мне надо… — я попыталась пройти мимо него, но он не дал.

Схватил за руку и поднял моё лицо за подбородок.

— Что случилось?

— Мой бывший муж… Он умирает.

— Это тот, который взял на тебя кредит и бросил?

— Откуда ты…

— Я предпочитаю сначала узнать о женщине, с которой собираюсь спать.

— Понятно, — только и сказала. — Прости, мне надо идти… Продолжим в другой раз?

Едва не ляпнула:

— Когда мой муж скопытится, часа через три.

Вовремя одумалась.

— Адрес какой? Я отвезу.

— Нет, я на такси…

— Это было не предложение.

Мы вышли из квартиры и сели в его крутую тачку. Переднее сиденье вновь было сильно придвинуто. Я отодвинула назад.

В салоне повисла тишина. А мне почему-то она не нравилась. Я хотела её заполнить.

— Я вообще не знаю, почему позвонили именно мне. У него родители, новая любовь… Просто так неожиданно, ещё десять минут назад я злилась на него, а сейчас простила. Жизнь очень странная штука…

Давид ничего не ответил. Этого и не нужно было. До больницы домчали мы быстро. Я поблагодарила его и побежала в больницу. Спросила у дежурного врача, где лежит Женя.

И забежала в палату…

23

С колотящимся сердцем забежала в палату, да так и застыла на месте. Когда сказали, что Женя умирает, я решила, что зря злилась на него. Простила. Нельзя же желать плохого умирающему. Но увиденное просто никак не вязалось с тем, на что я себя настроила, и с тем, что я вижу перед собой.

Мой бывший муд… муж лежал на больничной койке, кушал пиццу и смотрел телевизор. Я даже несколько раз зажмурила и открыла глаза — картина не изменилась. Может, я схожу с ума?

— Женя? — хрипло позвала.

Вагин повернулся ко мне, и я заметила, что на его правой руке гипс.

— О, Натулик, ты пришла! Можешь почесать мне спину, а то я не достаю?

Я сделала несколько шагов вглубь палаты.

— Спину? — я всё ещё плохо соображала.

— Да, чешется, — сказал приказным тоном, который я столько раз слышала за время нашей совместной жизни.

— Мне позвонили среди ночи и сказали, что ты умираешь! А у тебя всего лишь перелом!

— Открытый перелом. Но звонил тебе уборщик Коля. Я говорил ему, что перестарался с драматизмом, — засмеялся бывший. — Будешь пиццу? — протягивает мне кусочек.

И тут меня накрыло яростью. Я взяла этот кусок пиццы и ударила им Евгения по лицу.

— Какого чёрта? — заорал этот придурок.

Он лежал в отдельной палате, так что свидетелей моей расправы над бывшим мужем не будет.

— Я тебя убью, — прошипела я и принялась мудохать его сумкой.

С таким аппетитом это делала. Каждый удар — бальзам на душу, которую он растоптал.

— Перестань, больная!

Одной рукой ему было не защититься от разъярённой женщины. А потом я отбросила сумку прочь и решила добить паршивца голыми руками. Вцепилась в его волосы и несколько раз приложила в боку кровати.

Не знаю, как, но мужчине удалось слезть с кровати и отойти в угол комнаты, защищаясь табуреткой.

— Иди сюда, Вагин, и прими смерть, как мужчина! — прорычала я.

— Натусик, я после операции, давай поговорим…

— Нам не о чем говорить. Я ехала сюда с мыслью, что ты помрёшь, но ты даже этого сделать не можешь!

— Не говори так. Я понимаю, что всё это эмоции, — парировал этот ущербный.

— Боже, какой ты болван.

— Знаешь, я ведь мог погибнуть, когда упал с самоката.

— От перелома руки умирают?

— Не об этом речь. Я когда упал, то думал лишь о тебе, — признался бывший.