Не буди Лешего

Ещё одна мысль меня заботила. Ну пусть Рада, даже если б вернулась, в лес сразу не пошла. Забыла меня, решила — нечего. Но Вук, волк мой белый, как он вернуться не смог? Ежели нашли они Родьку и пришли обратно, то волк всё ж таки, как бы к Родьке и сыну его Радогору не был привязан, всё равно вернулся бы в лес. Тут его стихия природная, не в доме же он будет жить собакою?

Ещё одно случилось у нас новшество. В лесу чужом нашёл источник воды мёртвой — едва пробивающийся. По битве-то сильно всю землю покорёжило, много воды испарилось или в нутро почвенное глубоко ушло. А вот же где-то потерянный источник проклюнулся, побежала водица. Расчистил я тот ручей, посмотрел, как водой он быстро наполнился, да пошёл вдоль бережка.

В старое русло ручей с мёртвой водой не вернулся — там река теперь, и воде разве что только смешиваться. Да и нечего в живой реке ручью с мёртвой водой делать. Но довольно близко в итоге подошёл ручеек тот к сердцу леса прежнего. То бишь, к дому моему. Я тогда твёрдо решил навестить Кикимору, а всё же дальше пошёл — проведать — куда в итоге прибежит ручей?

А ручеек опасно приближался к краю леса. Шёл он пока ещё по густой чаще, да и не сказать, что люди сюда часто шастают. Но дойти могут. Что охотники, что грибники, что ягодники. Не надобно бы им знать о такой воде. Её тоже надо пользовать с умением. Лучше когда такой источник силой нечистой защищён. А тут будет без доглядки…

Тогда решил я, что русло ручейка надо изменить. А он, как назло, падает в овраг глубокий, буреломом по краям заросший. И не увидешь, что внизу ручей, как кубарем покатишься. Надо, значит, русло менять сильно задолго от этого места, а то весь овраг разворачивать тяжело. А источник, видать, расчищенный, из земли хорошо проклюнулся, силу набрал. Видел я, как поток водный крепчает. Как вместо ручейка уже образовалась маленькая быстрая река.

Это исправить надо — ещё раз подумал. Посмотрел, что близко края лес. Покачал головой мохнатой. Пошёл обратно. Так шёл я себе, к Кикиморе как раз, в дом свой прежний заглянуть решивший, как вдруг догоняет меня Баюн, мяукает, хватает зубами за руки. Требует — чтоб вернулся я. Сразу я понял, что кот на овраг показывает. Обратился я волком, побежал обратно. Смотрю, по краю мчится кто-то. Маленький, словно дух лесной. Сообразил я не сразу, что это ребёнок бежит. Больно шустрый, как зверёк какой.

— Упадёшь! — хотел крикнуть, вышло, что только зарычал. А он уже покатился с оврага. В воду мёртвую же упадёт. Кто бы ни был, живому человеку в мёртвой воде лучше не купаться. А как шею свернёт, помрёт и сразу в воду мёртвую попадёт — вот и будет у меня новая нежить мелкая в услужении.

Успел я прыгнуть, волком бы остановить падение не смог, обратился — разломав кустарник, плюхнулся посередь оврага горой мохнатой, поймал мальца.

Он всё кричал и поначалу отбивался. А потом выпучил на меня глаза удивлённые. Ну я-то наверное ещё удивлённей смотрел. Как понял, кто у меня в лапах звериных оказался, так я где стоял, там в землю и врос.

Глава 39. Неожиданный гость

— Хозяйка, ты дома? — спросил я, открывая свои двери. — Проходи, не бойся, — это я сказал уже юнцу, жавшемуся у порога.

— Лешенька! Ты пришёл! — выскочила растрёпанная Кикимора и столбом остановилась, расширив ноздри. Глаза её сделались круглыми. Тоже сразу сообразила. На то мы и нежить.

— Я не один, гость к нам пожаловал, — я подтолкнул мальчишку вперёд. — Посмотри, кого нашёл в лесу. Чуть в источнике с мёртвой водой не искупался.

— А разве есть у нас такой источник? — Кикимора удивилась бы, да всё её удивление на мальчонку ушло.

— Ты вроде Хозяйка Водная, тебе лучше знать, — начал я, но не хотелось мне сейчас насмехаться над Кикиморой. — Нашёл недавно ключ, из-под земли бьёт. Расчистил его, и пошла водица, проложила себе русло. Близко подходит к нашим местам.

— То хорошо, наверное, — Кикимора кивнула, быстро стряхивая пыль со стола. Видать, столом она совсем не пользовалась. Сухо ей в доме, так и сидит в пристройке. — Как же звать твою находку?

— Тиша, — пробормотал себе под нос пацанёнок. — Мама Тишкой кличет.

Это надо умудриться так моего сына назвать?

И вообще к Гостяте много вопросов.

— Такой хорошенький, как ты в лучшие времена был, Лешенька. Один в один! — ворковала Кикимора. — Ты хочешь кушать? — спросила она пацанёнка. — Надо бы поесть, чтоб быстрей вырос. Будешь такой славный молодец, — Кикимора погладила Тишку по голове, я нахмурился.

— Уж ты-то знаешь толк, вон скольких перетаскала на дно речное.

— И… когда же это было? — Кикимора не стала обижаться, снова переключилась на ребёнка. — Чем бы тебя попотчевать?

Она прошла к печи, начала носиться с яствами. Когда составила на стол нехитрую снедь, отошла ко мне, наблюдая за с подозрением разглядывающим еду Тишкой.

— Какой хорошенький и славненький мальчонок. Сколько лет ему?

— Говорит, что пять. Да только выглядит постарше. На все семь, восемь, не меньше.

— Я в людском возрасте не разбираюсь. Ты б сказал, что пятьдесят, и я б поверила, — улыбнулась она.