(Не) буди во мне зверя

Мне во что бы то ни стало нужно было убедить его впустить Кира. Потому что раз он пришёл так поздно, то, скорее всего, снова подрался с отчимом, и ему негде ночевать.

– А если ты вдруг опять обернёшься? – не унимался дядька. – Как ты можешь друга своего подвергать такому риску?

– Нормально всё будет! Ты же сам говорил, что волки сохраняют часть разума, – ответила я, вернув ему его же аргумент.

Дядя Валера призадумался. Пошкрябал пятернёй седую голову.

– Ладно, только сперва выпей настой, – он принёс из кухни графин со стаканом.

При одном взгляде на них меня замутило, но делать было нечего. Вылакав стакан этого адского пойла, я кинулась на лестничную клетку. Кир сидел на подоконнике, ковыряя ногтем облупившуюся краску на стене.

– Заходи давай, – махнула я ему, и он с облегчением на лице поднялся.

Под осуждающий взгляд дяди мы прошли в мою комнату. Я не задавала Киру вопросов, потому что знала, что он лучше уйдёт, чем будет рассказывать о своих проблемах в семье. Просто забрала у него рюкзак и поставила в угол к своему. Кир развалился на моей кровати, открыв читалке какую-то свою очередную книжонку. А я села за комп. Минут через десять заглянул дядька.

– Есть будете? – спросил он, убедившись, что никаких отклонений поведения от нормы не наблюдается.

Мы почти синхронно кивнули, не отрываясь от своих занятий.

– Бездельники! – проворчал дядя Валера и ушёл в сторону кухни. В голосе его слышались нотки облегчения.

– Ну, и что с тобой? – спросил Кир, когда дядька, доев свой суп, ушёл смотреть хоккей по телевизору.

Пульс у меня забился в районе горла. Врать другу не хотелось, но как сказать правду я тоже не имела ни малейшего понятия. Я ведь сама находилась на грани между «верю» и «не верю», хотя видела и уши, и глаза звериные.

– Да хрен его знает, – фальшиво пожала я плечами. – Дядька говорит, малокровие.

– Анемия? – проговорил Кир задумчиво и кивнул сам себе. – Ну да, слышал, что у девчонок бывает такое из-за месячных. Может, у тебя и всё остальное из-за них?

– Я тебя сейчас ударю, – краснея, бросила я. Пусть мы с ним и лучшие друзья, но такие вещи обсуждать с ним было как-то стрёмно.

Кир сразу переменился в лице.

– Да нет, просто странно всё это. Мигрени эти твои, теперь ещё обморок. Тебе бы не слушать дядь Валеру, а сходить провериться.

Ещё сутки назад я бы согласилась с вдумчивым и рассудительным Киром и, наверное, даже пошла бы тайком от дяди в поликлинику. Теперь же я просто была рада, что Кир всегда и на всё стремился найти рациональное объяснение. Я кивнула в знак согласия с его мнением и пошла разливать по кружкам кипяток из только что закипевшего чайника.

– А я деда опять во сне видел, – сказал Кир, глядя, как в кружке, подгоняемые чайной ложечкой кружатся чаинки. – Не думал, что когда-нибудь это скажу, но он достал уже. Каждый раз одно и тоже: «Открой глаза, да открой глаза». Я ему говорю: «Дед, как я тебе их открою? Я же сплю. Приходи, когда я бодрствую. А он мне: «Дурак ты, Кирюша!» и по лбу кулаком стучит.

– Дядь Валера в таких случаях в церковь идёт, когда мать видит во сне, бабушку то есть, или моих родителей.

– Не-е, мой дед сроду в церковь не ходил! – Кир с усмешкой откинулся на спинку стула. – Типа ярый коммунист, а на самом деле просто язычник. У него и отец такой же. Про него даже слух ходил по деревне, где мы раньше жили, что, типа, он ведун. Прикинь?!

– Типа как Ведьмак?

– Не, это другое, – покачал головой Кир и серьёзно добавил: – Вроде как считается, что у ведьмаков есть примесь демонической крови, оттуда и сила берётся ведьмовская, потусторонняя. А ведуны просто в союзе с природой живут, чтят законы древние и традиции, поклоняются духам земли, воды и леса. А те за это открывают им тайны: как урожай растить в голодный год, как от мора животину уберечь, как детей лечить, ну и всякое такое. Никакой особой магии в этом нет, просто мудрость житейская, как я думаю.

– Ты-то откуда знаешь? – удивилась я. Кир пожал плечами, а потом отхлебнул чая из кружки.

– Читал где-то. У нас дома в деревне раньше много всего разного было: книги, журналы, газеты какие-то. Дед никогда не выбрасывал ничего, всё аккуратно складывал, чтобы потом перечитывать. А когда помер, мать всё раздала соседям на растопку.

Кир с сожалением вздохнул. А я подумала, что была бы совсем не прочь узнать, что дед Кира на самом деле какой-нибудь колдун. Не припомню, чтобы встречалась с ним, но именно ему я обязана дружбой с Киром.

3.3

– Кир, а тебе не показалось, что ты этого препода нового уже где-то видел? – спросила я, обувая кроссы на пороге.

– Да хз. Не такой уж у нас большой город, всякое могло быть. Ты про «правило трёх рукопожатий» слышала?

– Ну, слышала, – кивнула я непонимающе.

– Так вот, при такой численности населения, как у нас, это правило трансформируется в «правило одного рукопожатия», – Кирыч сделал умное лицо.

– Погоди, – я, нахмурившись, толкнула входную дверь. – Разве одно рукопожатие – это не личное знакомство?

– Да не-е, – Кир шагнул вслед за мной за порог. – «Правило одного рукопожатия» – это когда ты знаком с кем-то через одного человека.