(Не) буди во мне зверя

– Нет, ничего, – ответила я, чувствуя, как ускоренно бьётся сердце.

Нет никакой ошибки. Я запала на него. В панике я неловко выхватила у него журнал, мазнув кончиками пальцев по руке, и уже хотела сбежать. Но дыхание вдруг перехватило, а пол под ногами дрогнул. Я, согнувшись, задержалась за преподавательский стол.

– Эй, ты чего? – донеслось откуда-то издалека.

Внезапно я разом ощутила все свои кости, потому что каждая из них словно бы начала резко увеличиваться в размерах. Вместе с тем мышцы обожгло, а кожу засаднило. Попробовала вдохнуть ртом, но не вышло. Что-то странное сделалось с челюстью, я больше не контролировала её. Я вся горела, будто в лихорадке. Сердце стучало, как сумасшедшее. Не ясно, откуда всё это вдруг взялось, я же сроду ничем не болела. Даже не простужалась ни разу за всю сознательную жизнь. Только мигрени были. Но то, что происходило со мной в этот момент, не шло ни в какое сравнение. Казалось, я умираю, буквально разрываясь на части. Агония, чистая агония охватила и разум, и тело. Боль за считанные секунды достигла такого уровня, что у меня начались галлюцинации. Я увидела звериную лапу вместо своей руки на столе. Обернулась на Глеба и обнаружила на его месте того чёрного волкоподобного пса.

– С днём рождения, – подумал он, и я услышала его мысль. Вот только не поняла, что он имел в виду. Когда-то этот чёрный волк спас мне жизнь. Возможно ли, что в мой двадцать первый день рождения он вернулся, чтобы забрать её?

Часть 2 «Здравствуйте, я ваша истинная пара» 2.1

Глеб

Я стоял на парковке у дома и размышлял над тем, что ни одно успешное предприятие не начинается со слов:

– Ну давай, выручи хорошего человека.

Дыхание вырывалось паром изо рта и оставляло лёгкий белый налёт инея на ресницах и бровях. Я не помнил, когда в последний раз январь был настолько морозным. И, наверное, по уму надо было зайти уже в подъезд, но не хотелось показывать матери, что она застала меня врасплох. Благо пальцы мои холода не чувствовали, благодаря особенностям теплообмена.

– Герман Алексеев мой хороший друг, – продолжала мать. – Сделай доброе дело. Возьми курс аудита в колледже вместо него.

– Да нет у меня столько свободного времени! – возмутился я на её аргументы. Бесило, что перед какими-то друзьями и приятелями она готова была выслуживаться как сторожевая собачонка. И ладно бы только сама выслуживалась, ещё и меня пыталась втянуть в эти свои схемы.

– В смысле, нету? – искренне удивилась она. – Кандидатскую ты вроде уже защитил, в университете нагрузка у тебя небольшая, от подработок в шарагах ты отказался.

– Мам, у меня ведь личная жизнь есть.

– Хоспади, да нету у тебя никого, не выдумывай!

Я хоть и не видел её в этот момент, но отчётливо вообразил, как она закатывает глаза и качает головой. Интересно, она вообще хоть когда-нибудь относилась ко мне, как к сыну, а не как к средству достижения целей? Этот вопрос не то чтобы тревожил или угнетал меня, но всё же хотелось бы знать, чтобы не питать иллюзий.

– Ну, с такой интервенцией и не будет никогда, – ответил я и, положив трубку, направился к подъезду.

Хотелось верить, что она на самом деле знает, что не права, просто вынуждена придерживаться такой модели поведения. По той же причине, почему я не мог отказать в просьбе ей, не могла и она. Такие вот законы действовали в стае. Младшие подчинялись старшим, слабые сильным. И хотя я всегда стремился быть вне всего этого, всё же невозможно было игнорировать то, что встроено в твою ДНК.

Я, собственно, потому и остался в Усть-Сибирске. Хотя в городе нашем, с какой стороны ни посмотри, условия для жизни были не самые благоприятные. Ни для человечьей, ни для волчьей. Из-за военного производства город был полностью закрыт и отрезан от внешнего мира. Ни на одной карте, ни в одном поисковике, вы не нашли бы его название. Из-за изоляции блага цивилизации в виде цифровых технологий и высокоскоростного интернета к нам доходили очень медленно. А когда нет источников информации, не с кем сравнить себя, то нет и развития. Общество живёт традиционными, подчас устаревшими, нормами.

Оборотням вдобавок приходилось мириться с охотничьим кланом, поселившимся на нашей территории. Ни мы, ни они не желали уступать город, оттого конфликт, приносивший потери обеим сторонам, продолжался уже долгие годы. Из-за него погиб мой отец, пострадала сестра и многие другие оборотни. Уверен, что и среди охотников тоже найдутся те, кто потерял своих близких из-за этой бессмысленной вражды. Когда я был совсем юн, меня переполняли наивные мечты и надежды изменить жизнь и устаревшие законы. Но чем старше я становился, тем чаще сталкивался с закоренелым мышлением своих сородичей и страхом чего-то нового. В конце концов, моя мечта так и осталась мечтой, живущей где-то в мыслях.