Не будите спящего барона

– И это тоже радует. Ну что же, себе легкую смерть ты уже заработал, а жизнь и смерть твоей родни будет зависеть от того, насколько честно ты нам все рассказал. Элтон, спроси, если что-то еще тебе надо, и кончайте, а я хочу сегодня хоть немного отдохнуть.

Отдохнуть не дали, хотя этого следовало ожидать. Не успел Аллен расположиться в выбранном доме, богатом и чистом, как к нему началось паломничество. Хорошо еще хозяев не было, они то ли погибли на площади, то ли бежали – из города начался массовый исход жителей, которые, наверное, решили, что в ночном лесу безопаснее. Может, и так, хотя Аллен считал, что самыми опасными здесь являются не померший демон, которого не чуждый любопытства Элтон намерен был, воспользовавшись оказией, разрезать на кусочки и изучить, и даже не сам барон, этого демона положивший. Самыми опасными, на его взгляд, были человеческая глупость и алчность. Не прогнись горожане под жрецов с их ручным чудовищем – и не разнесли бы им площадь по кирпичику, не погибла бы куча народу… Сами виноваты, в общем, и потому угрызений совести барон не чувствовал.

Так вот, едва Аллен успел расположиться и вылить на себя пару ведер отвратительно-холодной воды, смывая с тела пот и грязь странствий, Как началось… Вначале пришла делегация от жителей города – тех, которые еще не сбежали. Просили, как обычно, не жечь, не разрушать, пожалеть малых детушек. В общем, обычные слезы-сопли жителей захваченного города. Аллену ранее, правда, города захватывать не приходилось, но он читал про такое, да и когда старшие рассказывали о нюансах войны, держал уши открытыми. Морально он к появлению этого кланяющегося и плачущего (кто-то искренне, кто-то не совсем) сброда был готов и не удивился, а вот недостаток опыта и избыток усталости подвели. Вместо того чтобы высокомерно, цедя слова через губу, выставить их вон, чтобы сидели потом всю ночь и боялись, он просто сказал, что ничего страшного с городом делать не планирует и зла ни на кого не держит. Больше того, возьмет только свое и, скоро уедет, и на том его контакты с жителями города закончатся. Словом, хотел, чтобы его поскорее оставили в покое, и по-хорошему поговорил. Это оказалось ошибкой.

Слезы высохли будто по волшебству, и в следующий момент посыпались уже не слезные просьбы, а что-то вроде граничащих с хамством требований. Вроде того, что не стоило бы дома грабить, им здесь еще жить, да и захваченным в ратуше с уважаемыми гражданами стоило бы поделиться. А то народ – это у-у-у, какая сила, как поднимется – так любую армию сметет, не то что невеликий отряд захватчиков.

Наверное, следовало сделать скидку на то, что люди за вечер пережили, наверное, больше, чем за всю предыдущую жизнь, плюс все еще на них действует эйфория от того, что творилось на площади перед появлением Аллена. Вот только барону на это было наплевать, устал он и хотел, чтобы его оставили в покое. И не было в его душе никакого сочувствия к чужим, к тому же еще недавно кидавшимся в него всякой дрянью людям. Пожалуй, ходокам еще повезло, что он побрезговал пачкать о них меч, но вот зубов некоторые лишились моментально. Такой язык они, как оказалось, понимали, и, кубарем скатившись с крыльца, моментально растворились в ночи. Просто замечательно…

Не успели уйти одни, как появились другие. Точнее, другая. Ирма, ну кто же еще. Ей, видите ли, одной жутко. Логично, в общем-то, и трясло ее капитально. Пришлось в очередной раз сидеть с ней, пока не уснула. Спрашивается, почему именно он? Что, общество той же Селесты ей не подходит? Хорошо еще, немного снял напряжение, потребовав, чтобы не храпела. Девушка от возмущения едва не лопнула, и это разрядило атмосферу. Ну а когда она заснула, Аллен тихонько перебрался в другую комнату – в конце концов, имеет он сам право хоть немного поспать? Тем более остальные уже разбрелись по комнатам, и дом погрузился во мрак, лишь дружинники, сменяясь, несли дозор. Впрочем, до утра оставалось всего ничего, и завтра они смогут отсыпаться хоть до посинения, это Аллену идти дальше. А сон перебили, сволочи, и барон, несмотря на усталость, долго ворочался на скрипучих от чистоты простынях.

Он уже засыпал, когда пожаловал Ричард. Вошел без единого звука, сел на стул, внимательно посмотрел на мрачного Аллена – для оборотня не было разницы, день или ночь, он и в темноте видел немногим хуже, чем при ярком солнечном свете. Аллен, впрочем, тоже так умел, намного хуже, но умел, а потому ночь им не мешала. Они сидели, некоторое время смотрели друг на друга, а потом Ричард сказал:

– Моя месть свершилась. Завтра я уйду.

– Хорошо, – кивнул Аллен. Он знал, что так произойдет, вернее, предполагал. Надеялся, конечно, что оборотень останется с ними, но не пытался удержать – знал, что это нереально, друг детства всегда принимал решения сам.

– До своего замка добросишь? Дальше сам доберусь.

– Без проблем, с утра Селеста откроет портал, забросит туда дружинников и добычу. Заодно свою долю возьмешь. Коня твоего потом переправим, когда будем возвращаться.

– Спасибо, – Ричард встал.