Не будите спящих красавиц

— Вообще–то, если верить учебнику биологии за восьмой класс, их не боками делают, — подсказала я.

Баян только вздохнул да рукой махнул.

Нашу беседу прервала квакуха. Она запрыгнула на стол и поскакала в направлении чесночного аромата. Я перехватила беглянку:

— Куда ты собралась? Вот вернется бабушка Яга и зелье из тебя сварит.

Я посадила лягуху на плечо, где она, к моему удивлению, так и осталась сидеть.

Котофей только хмыкнул:

— Вернется она, как же. Не раньше завтрашнего утра теперь появится. Она к Берендею в столицу поехала, мерки снимать.

— Кто такой этот ваш Берендей, о нем и козликова сестрица говорила.

— Это царь, что в Козьих Копытцах правит. Он Яге трусы счастливые заказал пошить, выборы на носу, — охотно пояснил Баян.

— Выборы кого? — не поняла я.

— Главного царя. У нас в каждом городе по царю сидит, — Котофей отхлебнул из кружки. — Раньше они воевали все время. Но дело это хлопотное, неблагодарное, народ, опять же, недоволен. Да и богатыри наемные цены задрали выше крыши. Вот и решили самодержцы мирным путем обойтись. Каждый год выборы устраивают. Кто победит, там и столица. Почитай, уж десятый год Берендей выигрывает.

— Что же она к царю в таком виде поехала? — я вспомнила лохмотья и грязный платок.

— Это она бедной селянкой замаскировалась, чтобы конкуренты его не обвинили в нечестных выборах. Уже четыре раза к Берендею на этой неделе ездила. В прошлый раз, например, учительницей начальных классов наряжалась. Чего там намеряет, ума не приложу.

Находясь в теле Мурзика, я могла не только сказать, но и показать. Но смущать собеседника не хотелось.

Лягухе надоело сидеть на плече, и она скакнула в мою кружку. Хорошо еще, что Баян успел ее наполнить. Видя, как плещется зеленуха в пойле, я порадовалась за нее. Хоть кому–то сегодня по–настоящему хорошо.

С некоторыми трудностями, возможно, началось землетрясение, мы перебрались на крыльцо. Кучерявые барашки–облака дружной ватагой уплыли за горизонт, освободив место для будущих звезд. Вечерело. Дневной жар поднимался от нагретых досок, но с улицы уже подкрадывалась прохлада. В бочонке еще оставалось прилично волшебного напитка, и Котофей нацедил нам по кружечке. Зеленуха нарезала круги в кастрюльке, в которую мы щедро плесканули хмеля.

Крыльцо широкое, под стать терему. Тут и кресло качалка, в которую уселся Баян, и старенький продавленный диван, предоставленный в полное мое распоряжение. Вместо стола мы использовали перевернутую ступу. Как объяснил Котофей, Ядвига Константиновна давно отказалась от полетов. С тех самых пор, как дети из пятого «Б» класса обстреляли ее из рогаток, и ей пришлось совершить вынужденную посадку в зарослях крапивы. Так как пострадала только гордость бабы Яги, шумиху поднимать не стали, чтобы не доводить дело до дипломатического скандала. Класс занесли в черные списки, что означало: посещение других измерений для них и их потомков (яблоко от яблони) теперь под запретом.

Баян указал на «копейку», которую я так и не поставила в сарай.

— Не желаешь силушкой богатырской похвастаться? — спросил он меня. — Удаль свою молодецкую показать?

— А что надо делать? — я еле ворочала языком.

— Да вон енту таратайку в лес оттолкать, — на полном серьезе сказал Баян.

— Зачем? Ядвига Константиновна расстроится, если мы ее собственности лишим.

— Ягуся ее у цыгана на базаре купила, — пояснил Котофей. — Говорил же, не связываться. Так нет же. Эта рухлядь, я про технику, только до болотца и доехала.

— Странно, — промолвила я, — данная модель вездеходной считается, по любому бездорожью бегает.

— Бегает, как же, — скривился Баян, — они ее с Валерьянычем еле обратно до дома дотолкали, хорошо, медведи помогли.

— А медведи еще и спасателями подрабатывают? И как их можно вызвать?

— Какие там спасатели. Когда Яга с лешим на полянке остановились, чтобы передохнуть, они сами явились. За мусор ее посчитали, — Баян развернул мятный леденец, — что с них взять, хоть котелки и огромные, а пустые.

— Я бы тоже перепутал, — заступилась я за охранников леса.

Котофей продолжал рассказ:

— Ягусенька потом страшно жалела, что лишнего косолапым наговорила, когда железяку отбивала. Теперь нет никакой возможности от этого хлама избавиться. В реестре у медведей она как культурное наследие и исторический памятник числится. Они ее уже двадцать три раза из леса возвращали. Валерьяныч, тот вообще страшно радуется, когда сюда приходит. Он же сам ее чуть не купил, всего–то рублика не хватило. Никто больше не хочет Яге помогать, так что, может быть, ты попробуешь? Вдруг, у тебя рука легкая окажется.

— Не думаю, — тащить машину в лес не улыбалось, — мои руки не из того места растут.

— Надо же, вот бедняга, — посочувствовал котик.

— Я‑то привык, а отец на мамку до сих пор обижается. Зачем такого криворукого сына родила.

Я порадовалась, что Мурзик меня сейчас не слышит, и захрустела огурцом. Чтобы как–то избежать неприятной темы, я перевела беседу в другое русло:

— Что же, у Ядвиги Константиновны много заказов? Или еле концы с концами сводит?